А неисправимый издевательщик ступил на мостовую и стал пересекать её прямо по направлению к Владимиру, нисколько не заботясь об автомобильном движении, хотя и не интенсивном, но и не редком, не подумав даже воспользоваться пешеходным переходом всего-то в 200-х метрах от крыльца белоколонного гадюшника. Он шёл уверенно и, наверное, не в первый раз, как и другие, для кого правила в этом городе, в этой стране не писаны. Даже остановился посередине и неторопливо закурил, не обращая внимания на объезжавшие, сбавив ход, машины, шофера которых, очевидно, знали неписаные правила и не хотели связываться с малиновой братией. Чтобы не быть узнанным, Владимиру пришлось отвернуться и почти уткнуться в газетную витрину, сосредоточенно вычитывая что-то, не воспринимаемое насторожённым мозгом. Он будто ждал, когда тот подойдёт, хлопнет по плечу, скажет: «Пошли», и оба они вернутся в белоколонный дворец с чёрным нутром. По спине заранее поползла холодная липкая струйка, а в голове забухало молотом, стягивая виски.
Но ничего такого, слава богу, не произошло. Смершевец перешёл на его тротуар и стал удаляться к захламлённому пустырю, который в будущем, вероятно, превратится в исполинскую площадь, окружённую теперь недостроенными помпезными домами всё с такими же, полюбившимися местным бонзам, колоннами, полуколоннами и лепкой под колонны. Отпустив мерзавца на пару сотен метров, Владимир пошёл за ним, надвинув свою, видавшую виды, офицерскую фуражку на глаза и жалея, что не успел сменить одежду на гражданскую, менее приметную. К счастью, идти пришлось недолго. За пустырём, на спуске к реке, смершевец поднялся на пригорок и скрылся в одном из двухэтажных оштукатуренных и побелённых зданий.
Диспозиция была ясна. Можно приглашать второе, главное, действующее лицо – Горбову. И как можно скорее, лучше - уже завтра, иначе крайний из череды погубителей её семьи, которому она очень хочет посмотреть в глаза, может исчезнуть в какой-нибудь срочной командировке. Жизнь у карателей, как убедились они с Марленом, переметнувшимся к сильным, а значит, по его понятиям, к благополучным, не стала спокойнее.
- 14 –
Он так и сделал. Следующим утром, привычно обманув Марину, что опять уходит на мифические заработки на станцию, поскольку деньги кончились, и, получив в напутствие жалеющее: «Не надрывайся там, чёрт с ними, с деньгами, проживём как-нибудь, я тоже пойду работать», пошёл к Любови Александровне.
