— Ни-че-го! Неужели ты узрел там, — постучал указательным пальцем себе по голове, — как она кормит меня грудью?
— Хрен рассказал, что ты крепко сплелся с какой-то девчонкой, я же не увидел ни одной, которая хоть что-то значила бы для тебя. Получается, кой-какие воспоминания ты спрятал. Какие именно?
Три болота и одна лужа, это ж надо так вляпаться, хитроумный Перец! Про Корня-то я совсем забыл! Вернее, не про самого Корня, а про то, что он может рассказать о Малинке, поминал ведь ее этому Маку…
— Именно те, что касаются моей девочки. До нее айрам не должно быть никакого дела, говорил уже стражу-творящему, Маку.
— У вас с ней есть дети?
— Нет!
— Ты уверен? Может, она родила, пока ты был на галере. Или сейчас в ожидании?
— На ней чары, препятствующие зачатию! Она — дочь короля и не станет рожать абы от кого. Я, кстати, тоже отнюдь не мечтаю стать отцом. Да и какое отношение это имеет к моей памяти или дару?
— К твоему дару… — задумчивым эхом проронил Клевер.
Тут меня прорвало. Уж больно надоели все эти недомолвки, пренебрежние, напыщенная многозначительность. Наелся этого с Корнем, а потом вдобавок насмотрелся, как тот с высоты айровой добродетели фырчал на бедного Фенхеля, недавно потерявшего единственного близкого человека.
— Клевер, я отлично вижу, что ты смотришь на меня, будто на лягуху или еще какого гада. Чем я не угодил? Тем, что наполовину человек?
— Да как тебе сказать… — усмехнулся дед, но брезгливость притухла, будто ушла на дно глаз. — Нет, мы ничего не имеем против полукровок. Дело, пожалуй, главным образом, в том, что ты — мой внук, и я б хотел видеть в тебе умершего сына, а вижу его женщину чуждого племени, которую он, оказывается, любил, да еще превыше родной крови. Это неприятно, согласись.
— Ну, положим, соглашусь, что для тебя это неприятно, — я слегка опешил, никак не ожидав от сурового старца разговора о чувствах. — Хотя не вижу ничего плохого в том, что мужчина сильно любит свою женщину. И, кстати, почему ты так уверен в его любви к ней?
— В глубокой преданной любви действительно нет ничего плохого, особенно когда она освящена законами предков и служит на благо твоего народа. Тёрн пренебрег и законом, и долгом, и кровными узами. Это уязвляет вдвойне. А в его чувствах я уверен, ибо ребенок-полукровка получается похожим на мать лишь тогда, когда отец любит женщину настолько сильно, что хочет видеть в чаде ее продолжение, а не свое. Получается, не встреть Тёрн твою мать, вернулся б домой, познакомившись поближе с человечьим племенем. Но вместо него пришел ты, ничуть не похожий на отца, и, глядя на тебя, я вижу ту, которая отняла у меня сына.
