К моему удивлению, женщина не рассердилась еще больше, мне даже померещилось, будто в серо-зеленых глазах мелькнуло удовлетворение.
— Кое-какие шипы ты все же унаследовал, Тимьян, — заявила она, я запоздало пригляделся к ее щеке, различая синие цветочки вероники. — Что ж, вот и познакомились. Я сейчас живу у младшей дочери, захочешь — заходи в гости. Клевер объяснит, как найти ее дом, — сердитая бабуля повернулась и вышла, оставив меня в уже ставшем привычным недоумении.
Почти сразу в дверь постучали и после моего приглашения (а бабуля, видать, рассчитывала заставить внука горстью прикрываться, м-да) появилась Рамонда с одеждой.
Клевер, придирчиво оглядев меня с ног до головы, будто девицу на выданье, удовлетворенно хмыкнул. Да, знаю, что на гранитобрежца походить перестал, потому как айры носили одежду по фигуре, а не широченные штаны и мешковатую рубаху. Но, на мой взгляд, от самого себя времен путешествия с Малинкой я мало отличался. Ну, загорел, в плечах раздался, бровью зеленой обзавелся да шмотками в цветочек (вышивка, вообще-то, красивая, только я не привык к пестроте. В той же Морене яркая одежа — признак либо белой кости, либо любви к представителям своего пола), а в остальном как был бродягой Перцем, так и остался. Впрочем, если дед доволен, так и замечательно.
Дед оказался доволен настолько, что выделил внуку целую комнату (я, признаться, уже настроился, что он меня в каком-нибудь сарайчике поселит).
— У тебя, значит, память не в порядке? — спросил чуть ли не вкрадчиво.
— Ну, да… — я снова терпеливо объяснил свою беду.
— Позволишь взглянуть?
— Смотри пожалуйста, — все не относящиеся к делу воспоминания я тщательно "спрятал" под тимьяновый ковер, пока отмокал в купальне. Что-то подсказывало: Клевер не будет столь деликатен, как Мятлик, и постарается не упустить подробности. Большую часть бродяжьей жизни пришлось оставить, дабы дед не заподозрил чистки — понятно, что после моего гордого заявления о роде занятий старикашка не преминет всласть там покопаться. Но о Малинке ему знать вовсе не обязательно, да и о Ягодке тоже… А уж на галеру и путь до Зеленей пускай любуется во всей красе.
Не знаю, сколько времени ковырялся Клевер у меня в голове, но, когда я проснулся, дедулино настроение снова испортилось, и взирал он с прежней или даже большей брезгливостью.
— Я же предупредил насчет бродяжничества и прочего, — пробормотал, садясь на кровати.
— Это мелкие цветочки, — припечатал Клевер. — Что ты помнишь о своей матери?
