* * *
Дед Афанасий приподнялся на дрожащих руках, вглядываясь в полумрак. Освещение, по всей видимости, накрылось. Его люди лежали вповалку там, где их застал удар. Кто-то протяжно стонал. Бригадир медленно поднялся и на негнущихся ногах побрел на звук. Еще мгновение, и он различил силуэт лежащего на полу Бергина. Нога неестественно выгнута, из уголка рта стекает струйка крови.
– Остров… – Прохрипел швед, потянувшись к Афанасу.
– Что?.. – Старик опустился рядом, осторожно приподняв раненному голову. В глазах его еще стоял немой вопрос, но предчувствие неизбежного уже нахлынуло, затопив сознание ужасом. – Что остров?
– Его больше нет…
Сказанные шепотом, эти три коротких слова громом отозвались в головах остальных. Афанасий растерянно оглянулся, словно искал поддержки. Найдя глазами пришлого, старик вздрогнул. Притулившись у стены, беженец смотрел на бригадира все тем же пустым взглядом. От робкой улыбки не осталось и следа. На лице его застыла маска обреченности, а искусанные в кровь губы продолжали беззвучно шептать:
– Не хочу в метро… Не хочу… Не хочу…
* * *
Грузовой трюм потрепанного Вавилона медленно заполнялся людьми. Уцелевшие стекались сюда со всех уголков гигантской платформы в надежде получить ответы, узнать о судьбе оставшихся на острове близких, разделить горе невосполнимой утраты. То и дело из толпы доносились гневные выкрики. Женский плач и стенания стариков дополняли картину всеобщего горя.
Гул голосов разом утих, когда на импровизированную трибуну из цинковых ящиков, еле заметно пошатнувшись, взошел капитан Вавилона – седобородый пожилой мужчина в потертом, перемазанном кровью кителе. Забинтованная по локоть рука покоилась в перевязи, лоб над густыми бровями прорезали глубокие старческие морщины, но глаза все еще светились холодным стальным блеском.
Казалось, непосильная ноша ответственности за судьбы выживших сейчас сломает старика. Однако щуплый человек на трибуне стоял прямо, готовый пережить с остальными всю горечь произошедшей трагедии. Лишь по тому, как стиснул он здоровой рукой ремень портупеи, можно было понять, каких усилий стоило сохранять видимое спокойствие и присутствие духа. Окинув собравшихся долгим взглядом, то и дело останавливаясь на лицах особо близких и верных соратников, капитан, наконец, заговорил:
– Братья и сестры! Мы прошли нелегкий путь. Мы пережили страхи, болезни, голод. И хотя путь наш был тернист и долог, перед нами всегда стояла цель, ради которой стоило двигаться вперед, верить в лучшее, идти по извилистой дороге под названием Жизнь. Сегодня случилось то, что разом перечеркнуло наши надежды на безбедное и благополучное «завтра». Случилось то, что невозможно было представить в самых страшных снах. Нашего дома не стало. А вместе с ним не стало наших родных, близких, друзей. Многие из вас в одночасье потеряли матерей, отцов, дедов. Все мы лишились крова.
