Механики с энтузиазмом закивали, оживились. Беседа плавно перетекла в более спокойное русло – обсуждение достоинств местных забегаловок, коих на Мощном насчитывалось не менее десятка.
Беженец поуспокоился, заулыбался, ободренный обещаниями вольготной жизни и достатка.
В обстановке всеобщего подъема никто и не обратил внимание на всполохи режуще-яркого света, что пробился внутрь отсека сквозь дверные щели. Странного сияния хватило, чтобы пространство и предметы внутри отсека на пару секунд приобрели нереальный мертвенно-голубой оттенок. И лишь когда железная створка с грохотом отворилась, разгоряченные беседой ремонтники успели разглядеть, как по трапу с дикими воплями скатился Петро. Чудом не сломав на ступенях хребет, парень забился на полу, закрыв ладонями глаза и страшно завыл.
Поднялась суматоха. Кто-то подскочил к бедолаге, пытаясь оторвать его руки от лица. Другие ринулись к выходу с целью выяснить природу кратковременной вспышки.
– Да он ослеп! – Донесся чей-то испуганный голос. – Сетчатку выжгло парню!
Шведу понадобились считанные секунды, чтобы взлететь по трапу. Он первым уловил мерный, нарастающий гул, исходивший откуда-то извне. Отчего-то страшно заныли зубы. Еще мгновение – и пугающий звук перерос в рев, заполнив собой все вокруг, сбивая с толку, дезориентируя.
– Господи Иисусе! – завопил Берген, застыв в дверном проеме.
Взору его открылась неподдающаяся осмыслению, поражающая своими масштабами картина. Родной до боли силуэт острова со всеми его постройками, скалистыми берегами, зеленью аллей и башнями форпостов исчез бесследно. А на его месте, взметнувшись в бескрайнее, затянутое кровавым багрянцем небо, стремительно рос гриб ядерного взрыва. Несколько страшных мгновений механик в ступоре смотрел на то, как вспухает, растекается по небосводу чудовищная огненная клякса. Затем палуба под ногами задрожала, заходила ходуном. Неведомая сила швырнула Бергена на пол, впечатав спиной в вентиляционный короб.
Ударная волна достала Вавилон на излете. Под напором беснующихся воздушных масс с древней платформы, словно шелуху, содрало деревянные хибары. Тех несчастных, что находились на внешних палубах, сдуло в воду порывами ураганного ветра. По бортам Вавилона прокатилась гулкая барабанная дробь – раскаленный щебень, осколки раскрошившейся скальной породы пролились на ветхую конструкцию каменным дождем.
Следом, словно испытывая рукотворного исполина на прочность, в высокий борт свирепо ударили тонны бушующей воды. Металлические фермы угрожающе скрежетали. Подточенное временем железо переборок вибрировало. Листы обшивки срывало с проржавевших клепок и уносило в море. Содрогнувшись всем корпусом, буровая платформа медленно перекатилась через горб водяного вала, оставляя за собой шлейф из кусков изорванного брезента, изломанных досок и человеческих тел.
