Темные холодные сенки, бочки, ящики, полки, дверь оббитая мешковиной, из-за нее тепло идет, тихонько на себя, не закрыта, рывком и вовнутрь — большая комната, стол разоренный с остатками роскошного ужина, лампа горит, радиола хрипит, из-за полураскрытой двери борьба слышна, вольная борьба двух разгоряченных тел, видать не первый час борются, подустали уже… Ленчик на ту дверь Гоше и Сергею указывает, а сам к другой, шторкой бархатной, вишневого цвета задернутой, ого! дверь-то на крюк закрыта снаружи, из комнаты, куда Гоша и Сергей ринулись, удивленные крики — мужской и женский, видать не ждали гостей, крюк долой, дверь нараспашку, на застеленной кровати человек спит, оборванный и худой. Храпит без задних ног, все проспать решил. Повернул голову спящего человека к себе Ленчик, вгляделся в изможденное страстями лицо, шепнул сам себе — пойдет, и Вовчику:
— Взял его и в машину!
Сгреб в охапку незнакомца лейтенант Кравцов Владимир, благо сил не занимать, рост метр девяносто три вес сто шесть и поволок на улицу, к машине. Ленчик следом, а уж догоняют его Гоша с Сергеем, на ходу шепчут:
— Шехер с блядешкой какой-то, мы их так и связали друг с другом, пусть дальше перепихиваются…
— Молодцы, -
так же шепотом благодарит за службу молодцов Ленчик, а они стервецы еще и щутят шепотом.
— Служим Советскому Созову!
И все под вой начальника райотдела Левобережного района и его любовницы. С трудом влезли в машину, дядя Паша покосился на ношу в руках Вовчика, сказал как сплюнул:
— Надо было грузовик брать!
— Ни чего, дядя Наша, мы мента из багажника в Береговом сбросим, полегче будет.
Дал дядя Даша по газам, умчалась в темень "Волга", так ее и видели. Только выхлоп остался висеть в чистом воздухе, в воздухе промороженного поселка Чернолучье…
— …Это девятнадцатый, прием, это девятнадцатый, у нас авария, Медведь упущен, прием, это девятнадцатый, черт вас всех побери, мать вашу греб пополам в бога душу жопу!.. Это девятнадцатый, девятнадцатый, ни чего не слышно, рацию говном забило…
На тесной кухне Яши Фишермана, кличка Чайник, было невпроворот от народа. У холодильника, на одной табуретке, примостились Гоша и Сергей, неразлучники, около раковины пристроился Вовчик, нависая всем своим огромным телом над незнакомцем, сидящем прямо на полу кухни и с огромнейшим недоумением взирающим на окружающих его людей. В коридоре шепчутся Яша и Ленчик.
— Пойми, друг сердечный, не куда мне его было волочь, ну совсем не куда, а у тебя чисто и ни кто не подумает…
