— Значит так, орлы, -
нарушил затянувшееся молчание Ленчик и пососал затухающую сигарету.
— Подъезжаем к дачке и по обстоятельствам. Человека, на которого укажу, взять тихо и без рукоприкладства, в машину, сами следом и по газам. Морды закрыть шарфами, кто окажет сопротивление — разрешаю немного глушить. Оружие не применять. Все ясно?
— А если стрелять, бляди, начнут? -
подал голос с переднего сиденья Сергей.
— Действовать по обстоятельствам, стрельба в самом, самом крайнем случае. Ясно? -
с угрозой в голосе и с нажимом на "ясно" повторил Ленчик и опера хором, дружно, как школьники, протянули:
— Ясно!
За окном мелькнула и улетела взад заснеженная пустая будка поста ГАИ, замелькали за бетонным забором вонючие цеха, даже через закрытые стекла накуренного салона пробивало — сначала завод Пластмасс, ну а следом, пошли подряд — Сажевый, Нефтеперерабатывающий комбинат и прочая нечисть, нечисть-погань… Замелькали заснеженные поля, кусты, березки и низкие елки, впереди загорелись редкие огни. Поселок Береговой… Промчавшись через уснувший мертвым сном поселок, даже собаки не гавкнули, "Волга" вновь помчалась по пустынному шоссе, засыпанному укатанным снегом, искрившимся под светом фар, мимо проносились елки и березки, все опера молчали и только вспышки огоньков сигарет были видны в сумраке салона. Было немного тревожно. Но совсем немножко…
Первым нарушил долгую устоявшуюся тишину дядя Паша:
— Через пару километров Чернолучье. Куда дальше?
— Тормознешь, мента вытащим, покажет, -
коротко бросил ленчик и вновь воцарила тишина. Только шелест колес по укатанному снегу да рычанье мотора.
Остановившись перед первыми домами, дядя Паша покосился на Ленчика, тот шевельнул плечом и из салона выкатился Гоша. Рывком распахнув крышку багажника, за шиворот выволок оттуда сержанта и подтащил его к распахнутой двери.
— Куда дальше, тварь? -
тихо спросил Ленчик у помятого милиционера,
— Пря…пря…мо и потом… потом в конце налево… и до конца… по пра… правой стороне голубой дом… голубой… в два этажа… с балкончиком… номер сорок семь…
— В багажник его, -
скомандовал Леонид, машина взревела и помчалась по указанному адресу. Поворот, задом в сугроб, взревел мотор, машина выровнялась и все дальше, темень, редко где фонари тускнеют да фары освещают путь… Вот и дом голубой с балконом и номер 47.
— Стоп. Все за мной, дядя Паша в машине, мотор не глушить.
И вослед за майором милиции Леонидом Потаповым, в неизвестность, в непонятность, то ли за часами именными, то ли за пулей в живот, кто знает… Калитка на замке висячем, через верх раз и все, метнулась овчарка здоровенная, тенью, цепью звеня, без лая, хрипит только от злости, Ленчик ее по кумполу неизвестно откуда взявшейся монтировкой — хрясь… Взвыла овчарка человеческим голосом и рухнула в снег. За зашторенными и заледеневшими окнами свет пробивает, видать не спят, голубчики, но и не ждут, дела свои темные обделывают, крыльцо с плохо отколотым снегом-льдом, взмахнул Гоша руками и чуть всех не посбивал. Хорошо за столб вцепился, ну и начальник поддержал крепким словом, как палкой огрел. Только шепотом. Дверь заперта, но нет еще таких дверей, которые остановят оперов, Вовчик выдернул из кармана связку крючков да ключей, поколдовал немного, проволокой длинной тихонько снял крюк добавочный, ишь предусмотрительные, крюком закрылись, и просочились опера бесшумно в дом…
