ЧУДО? Тут же вокруг тысячи людей живут. Сейчас они спасут попавших в переплет стражей государственной безопасности. Шеф осмотрел орлов бодрым взглядом, чтобы те прониклись.
— Ну-ка, хором: помогите, — шепотом рявкнул Эм-Си.
Орлы крикнули хором. Потом еще раз. Кричали без перерыва минут десять. Потом еще полчаса (ибо Лысюка благополучно забыла о своем обещании, дура такая), однако эффекта от зова было ноль. Котовцы почти сорвали голоса, когда до Эм-Си наконец дошло, в чем дело: кричали орлы шепотом.
— Помогите, — чуть ли не пропел Кафка в полный голос, дивясь идиотизму орлов.
И помощь тут же пришла. В лице Лысюки.
— Чего орете? — возмутилась она. — Я же сказала, что сейчас приду.
На Лысюке переливалось вечернее платье с таким глубоким декольте, что котовцы еще раз позабыли, зачем пришли и кто такие. Грамотно, хотя и несколько излишне наложенный макияж преобразил Нямню Назуковну в лучшую сторону чрезвычайно, но котовцы не видели ничего, кроме кокетливо раскачивающейся кувалды в наманикюренных пальчиках.
Инстинкт самосохранения сработал у всех мужчин одновременно, и, не сговариваясь, они выкрикнули единственное слово, которое могло их спасти.
— МЕНТУРА!
Жильцы ЧУДО-общаги, внимательно следившие за развитием событий в комнате Мумукина и Трефаила, в едином порыве дернули на паровых телефонах клапаны экстренного вызова ментов.
— Ну вы и идиоты, — обиделась Лысюка. — Зачем кричать, когда клапан можно выдернуть?
Она подошла к батарее, вызвала ментов и присела рядом с Эм-Си Кафкой.
Из рекреации донеслось пыхтение и скрип рессор, что могло означать только одно: прибыл автомент.
МЕНТУРА слыла органом прижимистым и экономным, менты никогда не выходили в отставку и продолжали служить после смерти, вследствие чего профессионализм рос практически на глазах. Автоматизированных ментов было не так много, но со временем их будет гораздо больше, ибо все смертны, и это обстоятельство угнетало Кафку сильнее, чем наличие на Сахарине врагов режима.
Торс и руки автомента армированы железными пластинами, глаза — паровой оптикой, а рот — нержавеющими вставными челюстями с победитовыми насадками и паровым усилителем голоса. Все, что располагалось ниже пояса, представляло шедевр механики и дизайна: двухколесный тарантас с паровым двигателем, фарами и сигнальными фонарями фиолетового и желтого цветов.
Прибывший автомент имел также особые приметы: правая линза светилась недобрым багровым светом, на борту серебрилась надпись: «Арни Шварц, машина-убийца». Этого громилу Кафка знал при жизни и заметил, что, превратившись в автомента, Арни практически не изменился.
