Глазунов потянулся было к бортовому ящику, где держали фальшфейеры и ракетницу, но Кауниц неожиданно быстро перехватил его руку как тисками:
— Не сметь!
— Ты что, паря, свихнулся? А если это нас ищут? — оторопело смотрел Глазунов. Кауница он не узнавал. Куда делся вяловатый медленный человек? Спина выгнулась напряженно, глаза беспощадные, опасные, ощерился — не подойди, бросится.
И только потом дошло: все правильно — диппочта. Хорошо, если это действительно свои, а если нет?
— Вы можете действовать так, как сочтете нужным! — глядя на дымок, медленно выраставший над затуманенной плоскостью моря, сказал Кауниц. — Если это не наши и вас предложат снять — уходите! Я остаюсь!
Он защелкнул браслетку вализы на голом запястье, повесил на плечо полукобуру, быстро прощелкал барабаном револьвера. Подвинул оба непромокаемых кожаных мешка поближе и, расставив ноги, встал над ними.
— Если что, каким способом можно быстро затопить ваш самолет? — осведомился он деловито.
— Затопим! — сказал Щепкин, спрыгнув в кабину. — Не дрейфь! И брось чудить, одного тебя не оставим! Полезут же — встретим!
— Оружие у вас есть? — спросил Ян.
Оружия у них не было. Перед полетом в Синоп бортовой пулемет сняли с вертлюга, чтобы облегчить машину.
— Бензин есть… — вздохнув, потрогал ногой ведро Глазунов. — Чиркну — полыхнет так, один дым от машины останется!
«От нас тоже…» — подумал Щепкин.
— Пошуруй, Даня! — ласковым голосом сказал Глазунов. — А вдруг и заведется наша кастрюля? Не сидеть же сложа руки, этой бандуре до нас чапать еще не менее часа…
Далекий волокнистый жгут над морем двигался к ним и впрямь еле заметно.
Щепкин уселся на пилотское креслице, поглядел на стеклянные глаза приборов. Они были покрыты, как бельмами, пудрой подсохшей соли, глядели мертво. Глазунов, сопя, полез к мотору, опустил створки капота. Металл уже нагревался под солнцем, и он подумал с надеждой: «Может, и схватит искру?» Ухватился руками за короткую лопасть винта, захрипел от усилия, проворачивая. Лопасть даже и не подумала шевельнуться, застыла, как приваренная.
— Контакт! — крикнул он.
— Есть контакт! — ответил Щепкин, крутя ручку динамо-пускача.
…Через час они все так же теснились под безмолвным мотором и хмуро разглядывали незваных гостей.
— Мне это не нравится! — наконец подвел итог их размышлениям Ян Кауниц.
В полукилометре от гидроплана грузно покачивался, вминая в воду огромный грязный корпус, товаро-пассажирский пароход. Облупленной желтой краской возле клюзов было выведено название латинскими буквами: «Апполо».
