— У вас весьма милый и крайне оригинальный взгляд на финансы, — со смехом заметил Датчер, глядя на неё снизу вверх.
— Деньги есть деньги, — тоже рассмеявшись, ответила она. — Если я ещё растолстею, то даже «Рипаблик» может отказаться взять меня на работу. И что тогда вы прикажете мне делать?
— Датчер сочинит пьесу, — сказал Макамер, крепко держась за руль, — ты получишь в ней роль и сыграешь в Нью-Йорке. В Нью-Йорке обожают толстушек.
— Я это уже проходила, — ответила Максина. — Однако я нашла выход получше. Я застраховала своего отчима…
— Великий Боже! — воскликнул Датчер. — И на сколько же?
— На пятьдесят тысяч.
— У нас с вами теперь куча бабок, — сказал Датчер. — Эй, Макамер, останови машину, она хочет купить мне «Линкольн».
Ха, — ухмыльнулась Максима. — Я три года исправно делала взносы, а он меня надул, женившись на какой-то ничтожной ирландской стерве, которая обслуживала его в ресторане в Обиспо.
Все рассмеялись.
— Вы изумительны, — сказал Датчер, привлек её к себе и поцеловал поцеловал вежливо, сдержано, осторожно и в то же время с намеком на некоторую вульгарность.
Как нехорошо, подумал Датчер, вновь уронив голову на её колени… и это знаток Спинозы, почитатель Джон Мильтона.
— Говорит Берлин, — донеслось из радиоприемника. — Город погружен во тьму. Фюрер пока не ответил на ультиматум англичан. На берлинских вокзалах замечены войска, и эшелоны один за другим направляются в сторону польской границы.
Радио заиграло песенку «Давай-ка пофлиртуем», а Максина принялась с увлечением рассказывать Долли об их очередной подруге, которая выскочила замуж за семидесятипятилетнего старца, владеющего недвижимостью в виде четырнадцати городских кварталов в центре Кливленда.
— Город погружен во тьму, — пробормотал Датчер, устраиваясь поудобнее.
Не так уж и плохо, думал он, мчаться сквозь ночь в другую страну, в иной город с новой девушкой — пусть страна эта будет Мексика, город Тиахуаной, а девушка — существом более, чем заурядным. Красивая, полнеющая, чуть грубоватая — одним словом, совсем не та, которую ты избрал бы в спутницы для визита к профессору этики в Амерсте. В любом случае, это гораздо лучше, чем сидеть в одиночестве за стойкой бара. Потерплю ещё десять минут, думал он, затем попрошу остановить машину и выйду, чтобы купить свежую газету. Посмотрим, что они на это скажут.
Он чуть повернул голову и зарылся лицом в рыжий мех. Мех источал густой аромат духов, что было гораздо приятнее, чем запах кожи и бензина, господствующий в хвосте машины.
