Слуга принял поводья, мы взошли на ступени высокого крыльца, отворили дверь.
С трудом удалось уговорить служанку позвать боярыню.
Через некоторое время хозяйка дома спустилась по лестнице. Одета в черное, глаза — опухшие от слез.
Я извинился за визит, объяснив, что мы приехали ненадолго.
Боярыня пригласила нас в горницу. Села сама, указала на лавку нам. Усевшись, я откашлялся.
— Мы из Разбойного приказа, по велению государя проводим сыск. Убийцу мужа твоего — царствие ему небесное, ищем, боярыня.
— А если и найдете, мужа уже не вернуть.
— Зло должно быть наказано, тогда душа боярская покой обретет.
— Что вас интересует?
— Расскажи, боярыня, кто в знакомцах ходил у хозяина?
Боярыня назвала несколько фамилий.
— А враги были у боярина?
— Явных — ну чтобы убить могли, не было, но завидовали боярину многие. Не всем удается ближним боярином стать. Это же какая честь — быть вблизи государя, помогать по мере сил.
— Назови завистников.
— Вдруг ошибусь, а вы их на дыбу?
— Да что же мы, на кровопивцев похожи? И не позволит никто по одному лишь слову на дыбу.
Боярыня колебалась, потом все-таки решилась.
— Бороздин Михаил, Белевский Алексей, Морозов Дмитрий, Соковнин Петр, Румянцев Василий.
— Подожди, боярыня. Это какой же Соков- нин? Левша который?
— Да нет же. Левша — Морозов. Он даже пишет левой рукой. Поговаривают — то дьявольская отметина.
— Ну, это лишнее наговаривают. А полюбовницы у боярина не было?
Боярыня покраснела.
— Нет, не слыхала. Да и хозяин мой в летах был, не до девок ему. Сыновья подрастают, все заботы о них были.
Я краем глаза глянул на Андрея. Он поерзывал на лавке, снедаемый с трудом сдерживаемым нетерпением.
Я поднялся.
— Прости, боярыня, что в сей час скорбный потревожили тебя. Прощай.
Мы с Андреем откланялись, надели в сенях тулупы и вышли во двор. Слуга снял с лошадей заботливо наброшенные попоны. Мы взяли поводья, вывели лошадей со двора и поднялись в седла. Тронули лошадей.
— Боярин, брать его надо, брать немедля и — в подвал, в пыточную, — разом выдохнул мой молодой коллега по сыску.
— Ты о ком?
— Да о Морозове этом. Сам же слышал, что левша он.
Глаза Андрея азартно горели. Видимо, он почувствовал, что напал на след убийцы, и его распирала жажда немедленных, стремительных действий, предвкушение быстрого, громкого успеха. Да и у кого в такие годы не закружится голова? Лишь горький опыт неудач и трагических ошибок может отрезвить лихую голову, но этого опыта моему молодому помощнику еще долго надо набираться.
