Торми еще немного полежал, поднялся с ковра и, пошатываясь, дотащился до мягкого дивана. Выглядел он помятым, но внешне ничего страшного. А если даже и ударился головой, то ему не впервой.
— Ты как? — смягчилась Тея, присаживаясь рядом.
— Нормально, — скосил он глаза в пол.
— Ничего не болит? Может принести чего?
— А что есть? — сразу же оживился Торми, пытливым взглядом норовя вызнать все припрятанные съедобные припасы.
— Сейчас принесу. Отдохни немного.
До кухни Тея добралась быстро, в стремлении поскорее покончить с этой возней с Торми. И чего она к нему с расспросами привязалась? Жив же остался. Девушка достала из потайного ящичка мешочек с шоколадными конфетами, и на полпути к выходу внезапно остановилась, заприметив присутствие Анемона и его родственницы. Ситуация была плачевной: в то время как тетушка безразличным взглядом сверлила дыру в стене, Анемон учинил пляску, да еще и свою фирменную, звучно отбивая каблучками особый ритм. Вероятно, таким образом, он пытался развеселить ушедшую в себя надолго женщину, да не на шутку разошелся. Тея покрутила у виска, давая свою собственную оценку происходящему, и пошла угощать Торми. Мальчик встретил ее радостно и, вцепившись в мешок, сразу же запустил в него руку, вытащил конфету и проглотил не жуя. Что и говорить, аппетит у него был преотличный!
— А что это за шум на кухне? — поинтересовался он, успев измазать шоколадом мордашку.
Разглядывая его с прищуром, Тея заподозрила, что Торми мог нарочно навернуться с лестницы, дабы выманить у нее сластей. Хотя о чем она вообще думает? Ему же, поди, больно было.
— Господин Анемон устроил отменные пляски на кухне, желая развеселить тетушку, напуганную призраком бабушки.
Торми присвистнул и заныкал куда-то конфетный мешочек, опустошенный с завидной скоростью.
— А что тетушка?
— А что тетушка?! Стоит ни жива, ни мертва. И плевать она хотела на его танцы.
Хоть Тея и считала, что негоже парню на шпильках отплясывать, но все же и она находила в этом что-то привлекательное. И то сказать, что Анемон был основоположником жанра и непревзойденным мастером сего ремесла. Говорят, что Феланда — когда жители города в первый раз увидели его искусство — разделилась на два лагеря. Один состоял преимущественно из женской части населения, обожающей и возносящей Анемона до небес. Другой же из-за столь пристального внимания первого к Анемону, чуть не сдыхал от зависти и дико того ненавидел. И как оба лагеря — каждая для своих нужд и потребностей — не разорвали Анемона Арахуэнте на клочки, было неведомо никому.
