О ласковый Нейпер, я мечтаю увидеть тебя. Беги вперед, кати свои воды…
Песня летела от одного костра к другому, поглощала все остальные звуки, тысячи голосов сливались в единый хор.
О ласковый Нейпер, я мечтаю увидеть тебя. Я ухожу далеко-далеко…
Ночь на Раппаханоке, потом еще неделя… Полковник горестно склонил голову.
— Пора возвращаться, дружище, — прошептал он.
— Кесус, помоги нам.
Калин со вздохом надел цилиндр и посмотрел в лицо Эндрю.
— Мне нужна твоя сила, Эндрю.
— А мне — твоя, мистер президент, — ответил он. Кин обнял друга за плечи, и они медленно направились вниз по склону холма.
Щитоносец кар-карта Тамука открыл глаза. Тонкий серп утренней луны повис над восточным краем неба, уже окрашенным кроваво-красными лучами рассвета. Дух «ка» Тамуки пробудился; близкое к смерти состояние медитации, в котором наиболее полно постигался дух «ту», сменилось более быстрым ритмом повседневной жизни.
Вокруг слышался беспокойный шорох. Несмотря на предписанную ритуалом полную тишину, некоторого шума избежать не удавалось. Все склоны холмов были заполнены толпами воинов. Они неподвижно бодрствовали здесь всю ночь, а теперь, перед рассветом, послышалось поскрипывание кожи, шелест одежды и нетерпеливые вздохи. Доносились и другие звуки: горестные крики скота, которые невозможно было заглушить; всхлипывания и плач пронзали ночную тишину подобно лезвиям ножа. Но это был всего лишь скот, так что их крики можно было не принимать во внимание, хотя они, безусловно, нарушали торжественность момента.
Скот. Вечером, сразу после захода солнца, когда луна повисла над горизонтом, едва различимая в сумерках, его дух «ка» сказал ему, что тот, другой, тоже присутствует здесь, что
Кин думает о нем и обо всем, что здесь происходит. Тамука духовным взором постиг сущность Кина и почти явственно видел, как тот стоит на далеком холме, устремив взгляд на запад. На мгновение его ненависть вспыхнула ярким огнем, он мысленно вонзил клинок страха в душу скота. Война происходила не только на полях сражении, но и в сердцах врагов.
Раздался одинокий протяжный звук нарги. Тамука на мгновение окинул взглядом высокую башню, сооруженную специально для этого случая. Голос нарги раздавался оттуда, с вершины холма, пробиваясь сквозь утреннюю дымку, заполняя долину. Через несколько секунд тонкий серебряный луч пронзил горизонт и отразился в озере, омывающем восточный край долины. К первой нарге присоединились остальные, их голоса эхом отдавались в полях и смешивались со вздохами воинов, поднимавшихся на ноги.
