Звягинцев, несмотря на то, что фактически осудил мое искусство в кулинарии, попросил добавки.
—Що, такый смачный? Щэ закортило?— съязвил Музыченко.
После супа были поданы бутерброды с растолченным салом, чесноком, перцем, а сверху еще и двумя кружочками украинской домашней колбасы. Первому я подал бутерброд (и не с двумя, а тремя кружочками колбасы) Музыченко.
—Петру Ивановичу,— сказал я почтительно,— особый бутерброд, так как все это из его посылки.
Музыченко промолчал, но по его тихой улыбке я понял, что он всем этим доволен. На этот раз даже Звягинцев не мог удержаться от восторга:
—Вот это да! К рюмочке бы такую закуску. Да ей бы цены не было.
Все сошлись на том, что ужин сегодня был почти праздничным. Я радовался, что у всех появилось хорошее настроение.
—Вот теперь можно и закурить,— сказал Звягинцев, доставая кисет.
Потянулись к своим запасам махорки и остальные. И, как водится, в такие минуты начинается беседа о том, кто и что видел или слышал от других, какие диковинные случаи были в жизни рассказчика, и вообще как много в мире вещей, которым человек никогда не перестает удивляться.
—А вот я расскажу вам такое, чего вы наверняка не то, что не слышали, но даже не поверите,— заинтриговал всех Демидченко.— Как, по-вашему, какой мех самый дорогой?
—Из каракульских ягнят,— авторитетно заявил Музыченко.— Та щэ з бобрив та горностайив.
—Куда ты со своими бобрами,— возразил Звягинцев.— Соболю нет равных среди зверей.
—А по-моему, дело не в бобрах и не в соболях, а в том, кто и как выделывает мех,— заявил Лев Яковлевич.— Мой дядя может сделать из шкур простых дворняжек такой мех и потом пошить такую шубу, что ее не постесняется носить самая шикарная баба.
—Мастерство— это вопрос другой. А мы говорим, сколько стоит какой мех. Так вот,— продолжил Демидченко,— можете вы себе представить шубу, которая стоит, как ванна из чистого золота?
—Ты, командир, маленько того,— не согласился Лев Яковлевич.— В Одессе бы знали про такую шубу.
—Выходит, нет.
—Командир, ты не знаешь моего дяди.
—Да причем тут твой дядя? Разговор идет про ценный мех.
—Ну и сколько же она стоит?— проявил нетерпение Звягинцев.
—Сто тысяч долларов. На рубли не знаю.
—Мама! Сто тысяч долларов? Побожись.
—Ну зачем мне божиться?
—Что ж это за зверь такой?
—Шиншилла, называется. А мех у этого зверька густой, с голубым оттенком, крепкий и легкий, как шелк. Лектор рассказывал нам, что дикие шиншиллы купаются в пепле от вулканов. Чтоб мех, значит, держать в чистоте.
