Видимо, упоминание о том, что Михась отдал на кухню все содержимое своей посылки, все же подействовало на Музыченко. Оп вытащил из ящика все три куска сала, чеснок и два кольца украинской домашней колбасы. Переложил их с места на место. Видно было, что у Петра боролись два чувства: сознание того, что надо поступить так же, как и Лученок, и желание оставить кое-что себе. Какое из них окажется сильнее? Нет,, не одолел себя Музыченко. Все-таки кусок сала и половину колбасы он положил на прежнее место, остальное отодвинул в мою сторону.
—Бэры на кухню. Тут бильшэ, чым у Лученка.
—Спасибо, Петя, и за это.
—Нэма за що.
Когда я пришел на кухню, вода в кастрюле кипела так, что заливала огонь. Пошли в ход картофель, а через некоторое время и лавровый лист. Под конец была опорожнена банка консервированной говядины. По первоначальному замыслу заключительным кулинарным аккордом должна быть приправа. Я отмел в сторону все устоявшиеся в этой части каноны и приготовил приправу по-особому: нарезал мелкими кусочками сало и чеснок, растолок эту массу пестиком, добавил немного измельченного в порошок красного перца и тщательно все перемешал. Половину приготовленной массы израсходовал как приправу, оставшуюся же часть употребил для приготовления бутербродов. Ну вот, пожалуй, и все. Нет, не все. У нас же есть украинская домашняя колбаса. Я нарезал ее ломтиками и на каждый бутерброд положил по два кусочка. Вот теперь все. Остается подать команду: «Кушать подано». Для этой цели рядом с кухней был подвешен обломок металлической пластины. Двенадцать склянок (двенадцать ударов по металлической пластине) оповестили о готовности ужина.
—Пожалуйста, дорогие сослуживцы, садитесь за стол. Это место для Пети Музыченко,— говорил я ребятам.— Сегодня он у нас вроде именинника. Правда, Петя?
—Та годи тоби, Мыколо.
—Что это?— удивился Лев Яковлевич.
—Блюдо по-Музыченко,— ответил я.
—Трипло ты, Мыколо,— обиделся Музыченко.— Знав бы, ничого нэ дав бы.
—Не трогай ты его, а то заберет все, что дал, обратно,— догадался, о чем идет речь, Лев Яковлевич.— А суп, или как его назвать, что надо.
—Если есть из чего — и дурак кашу сварит,— не согласился Звягинцев.
Этого я не ожидал даже от Семена. Столько старания и, выходит, все напрасно. Да нет же, я был уверен, что суп получился великолепный. А сказал Звягинцев так потому, что любит говорить наперекор. Даже обидевшийся на меня Музыченко, и тот решил защитить меня:
—Трипло ты, Сэмэнэ. Чого ж ты вчора нэ зварыв такого, як Мыкола? А було з чого.
