»А продукты где?
»Ну продукты— ладно, перебьемся как-нибудь,— продолжал издеваться Звягинцев.— А вот как быть с анодными батареями? Рация— такое дело: есть питание— работает, нет— не работает.
«Тихоня, тихоня, а туда же»,— подумал я о Сугако.
—Без продуктов тоже нельзя,— заметил Сугако.
У него было очень странное, до сих пор неслышанное мною имя— Елевферий. Мне казалось, что он из семьи сектантов, каких-нибудь пятидесятников или адвентистов. Большей частью молчаливый, Елевферий, однако, пытался отстаивать свою точку зрения, когда речь заходила о каких-либо предрассудках. «Нет, вы мне скажите,— спрашивал Сугако,— почему люди верят в судьбу?»— «Это ж в какую такую судьбу?»— в свою очередь спрашивал Лев Яковлевич.— «А в такую».— «Ну вот ты, например, веришь?»— «Верю».— «Можа, ты и в бога верыш?»— вмешивался в разговор Лученок. Сугако еще больше поджимал нижнюю губу, так что ее почти не видно было из-за нависавшей верхней, и приглушенно говорил: «А это тебя не касается».— «Верыть, браточки, ей-богу, верыть». Елевферий мрачнел и взгляд его становился тяжелым, нелюдимым. «Нэ чипай, хай йому бис»,— заключал Музыченко. После этого никто не хотел продолжать начатый разговор.
—Ну и сукин же ты сын, Звягинцев. Мало того, что сменил меня на полчаса позже, так ты, ни свет ни заря, погнал меня еще и за анодными батареями.
—А при чем тут я? Это командир сказал.
—Командир сказал,— передразнил я его.— Вот проснется он, узнает о твоих проделках да всыпет по первое число, тогда закажешь и пятому.
—Думаешь, если ты его дружок, то тебе все можно?
«Скажет же такое— «дружок». Знал бы ты, Звягинцев, какой я ему дружок— не захотел бы ты быть в моей шкуре»,— подумал я и добавил вслух:
—Шутить, Сеня, можно и, наверное, нужно, когда это к месту, но не так грубо,— уже спокойно ответил я Звягинцеву, укладываясь в постель.
—Вот люди,— слышал я сквозь дремоту.— Шуток не понимают. Для чего тогда придумано первое апреля?
—Такие люди завсегда обижаются,— басил Сугако. Проснулся я от того, что меня опять кто-то дергал за плечо.
—Вставай. Командир сказал, чтоб ты шел за анодными батареями.
—Вы что, с ума посходили? Думаете, если сегодня первое апреля, то можно издеваться над человеком весь день? Хватит с меня, ни за какими анодными батареями я больше не пойду,— ответил я и снова улегся в постель. Не успел я задремать, как услышал крик:
—Встать, разгильдяй!
Я открыл глаза, но не сразу понял, кто и что от меня требует.
