— Я счастлив! — сказал Хагедорн. — Это за пределами дозволенного! — Он удивленно покачал головой. — Подумать только: позавчера еще в Берлине. Годами без работы. А через две недели опять в Берлин…
— Быть счастливым — не зазорно, это редко бывает, — заметил Шульце.
Одна из черных точек вдруг стала удаляться от другой. Расстояние между ними нарастало. Точка тоже увеличивалась. Это был лыжник. Он приближался с жуткой скоростью и с трудом держался на ногах.
— Его лыжи понесли, — сказал Хагедорн.
Метрах в двадцати от них лыжник совершил какой-то акробатический прыжок, нырнул головой в снег и исчез.
— Боевая тревога! — крикнул Шульце.
И они побежали напрямик, увязая по пояс в снегу и помогая друг другу.
Наконец они увидели пару дрыгающихся ног и пару лыж, ухватились за них и стали дергать, пока не вытащили какого-то человека, мало отличавшегося от снеговика Казимира. Он кашлял, фыркал, выплюнул килограммы снега, а затем с глубокой скорбью сказал:
— Доброе утро, господа! Это был Иоганн Кессельгут.
Шульце смеялся до слез. Хагедорн стал отряхать снег с потерпевшего. Кессельгут придирчиво ощупал свои конечности и дал заключение:
— Кажется, я еще цел.
— Зачем же вы покатились с такой скоростью? — спросил Шульце.
— Это лыжи покатились, а не я, — сердито ответил Кессельгут.
Наконец примчался и Тони Гразвандер. Сделав элегантный вираж, он остановился перед ними как вкопанный.
— Ну что же вы, уважаемый! — воскликнул он. — Скоростной спуск начнем только на пятом занятии!
После обеда трое друзей вышли на террасу, расположились в удобных шезлонгах и, покуривая сигары, закрыли глаза. Солнце припекало жарче, чем летом.
— Через несколько дней мы будем черные, как негры, — сказал Шульце. — Загар творит чудеса. Посмотришь в зеркало — и ты здоров.
Остальные согласно кивнули.
Через некоторое время Хагедорн сказал:
— Знаете, когда моя матушка написала письмо, которое пришло сегодня? Когда я был в мясной лавке и покупал колбасу на дорогу.
— Зачем такая спешка? — спросил Кессельгут недоуменно.
— Чтобы я в первый же день получил от нее письмо!
— А-а, — сказал Шульце. — Прекрасная идея.
Солнце жарило. Сигары потухли. Трое спали. Кессельгуту снились лыжи. Будто Тони Гразвандер стоит на одной церковной башне мюнхенской Фрауэнкирхе, а он, Кессельгут, на второй. «А теперь небольшой скоростной спуск, — сказал Тони. — По церковной крыше, пожалуйста. Оттуда стильный прыжок на Бриэннерштрассе. Перед Дворцовым парком, у кафе „Аннаст“, сделайте поворот в упоре и ждите меня».
