Отец Келли засмеялся.
— Ирония судьбы! Как все просто оказалось. Отец Брайен, вот вам и баптист!
— Баптист? — спросил пастор Шелдон.
— Без обид, пастор, но мы искали посредника, а тут как раз вы, ирландец из Калифорнии, который совсем недавно познакомился с метелями Иллинойса… Мы родились и выросли на холмах Корка и Килкока. Из нас это не выбьешь и двадцатью годами Голливуда. А говорят, я слышал, что Калифорния похожа на… — Келли помедлил, — на Италию?
— Вон куда вы клоните, — пробормотал отец Брайен.
Пастор Шелдон кивнул, выражение его лица было одновременно приветливым и печальным.
— У меня кровь, как у вас, но я вырос в климате, похожем на римский. Так что, отец Брайен, я совершенно искренне спрашивал, какие тут могут быть стороны.
— Ирландец, да не совсем ирландец, — загрустил отец Брайен. — Хотя и не итальянец. Природа просто забавляется нашей плотью.
— Только если мы ей позволяем, Вильям и Патрик, — произнес Келли.
Священники чуть вздрогнули при звуке своих имен.
— Вы до сих пор не ответили: чего вы испугались?
Отец Брайен наблюдал, как его руки слабо цепляются одна за другую, как смущенные борцы в начале схватки.
— Видите ли, как только оказывается, что на земле все устроилось, по крайней мере, выглядит на первый взгляд, как победа — является вдруг Витторини…
— Простите меня, отец, — сказал пастор, — является вдруг реальность. Является пространство, время, энтропия, прогресс — является миллион вещей, всегда. Не отец Витторини изобрел космические полеты.
— Да, но он умудряется на них греть руки. Послушать его, так «все начинается с мистики и кончается политикой». Ну, да ладно. Я спрячу дубинку, если он уберет свои ракеты.
— Нет, лучше оставим все, как есть, — возразил пастор. — Лучше не прятать неистовство и особые способы передвижения в пространстве, лучше с ними поработать. Почему бы нам не забраться в ракету, отец, и не поучиться у нее?
— Чему поучиться? Тому, что большинство вещей, которым мы научились на Земле, ни на что не годятся на Марсе, Венере или куда там еще засунул бы нас Витторини? Отправить Адама и Еву в какой-нибудь новый Эдем, на Юпитер, при помощи нашей собственной ракеты? Или, хуже того, обнаружить, что нет ни Эдема, ни Адама, ни Евы, ни проклятого Яблока, ни Змея, ни Грехопадения, ни Первородного Греха, ни Благовещения, ни Рождения, ни Сына — можете сами продолжить список, ничего вообще на этих окаянных мирах! Этому, что ли, мы должны научиться, пастор?
