— Будто бы мы, ирландцы, остались бы… — пробормотал отец Келли.
— Мы бы, по крайней мере, подождали, пока Святой обряд не кончится!
— Ну хватит, мы священники или парикмахеры? Все будем волос расщеплять — или отбреем Витторини его же собственной бритвой?
Вильям, у тебя есть какой-нибудь план?
— Разве что баптиста пригласить в посредники.
— Да ну тебя с твоим баптистом! Ты энциклику разыскал?
— Энциклику?
— Ты что, дожидаешься, когда рак на горе свистнет? Нужно обязательно прочесть этот космический эдикт! Проработать, запомнить, а затем атаковать нашего ракетчика на его собственной территории! Теперь в библиотеку — как там кричат мальчишки? Пять, четыре, три, два, один — поехали!
— Или непечатный эквивалент.
— Можно и непечатный. А теперь — за мной!
Они столкнулись с пастором Шелдоном, когда тот выходил из библиотеки.
— Бесполезно, — сказал пастор, улыбаясь, когда разглядел румянец на их лицах, — вы ее там не найдете.
— Не найдем что? — отец Брайен увидел, что пастор смотрит на письмо, которое он все еще держал в руках, и быстро спрятал его. — Что не найдем?
— Ракетный корабль велик для наших маленьких апартаментов, — сказал пастор в слабой попытке казаться загадочным.
— Уж не склонил ли вас итальянец на свою сторону? — воскликнул с тревогой отец Келли.
— Нет, просто уже земля слухом полнится. Я пришел, чтобы самому кое в чем удостовериться.
— Итак, — с облегчением выдохнул Братцем, — вы на нашей стороне?
Взгляд пастора Шелдона погрустнел.
— А тут есть какие-нибудь стороны, отче?
Они вместе вошли в маленькую библиотеку. Отец Брайен и отец Келли сели очень неловко, каждый на краешке своего стула. Отец Шелдон остался стоять, не отводя взгляда от им смущенных лиц.
— Ну, почему вы боитесь отца Витторини?
— Боимся? — отец Брайен как будто удивился этому слову и с нажимом выговорил: — Скорее, негодуем.
— Одно ведет к другому, — признал Келли и продолжил: — Видите ли, пастор, это один городок в Тоскане кидает камушки в Мейнут, который, как вы знаете, находится в нескольких милях от Дублина.
— Я ирландец, — сказал пастор со смирением.
— Вот именно поэтому мы и не можем понять вашей глубокой невозмутимости при подобном безобразии, — сказал пастор.
— Я ирландец из Калифорнии, — сказал пастор.
Он подождал, пока до них это дойдет. После некоторой паузы отец Брайен жалобно выдавил из себя:
— А мы и забыли.
Он взглянул на пастора и увидел, что тот совсем недавно загорел, это был цвет лица человека, ходившего, как подсолнух, повернувшись к солнцу, даже здесь, в Чикаго, старавшегося получить сколько можно света и тепла, чтобы поддержать свое существо. Он увидел человека с фигурой игрока в бадминтон и теннис. Если взглянуть на его руки во время проповеди, можно представить, как он плывет под теплым небом Калифорнии.
