Вернон. Да, да, от холеры, господин прокурор.
Рамель. Правосудие, граф, доверяет только своим экспертам и своим доказательствам. Напрасно вы опередили нас.
Феликс. Барыня, прикажете подавать кофей?
Гертруда. Погодите. (В сторону.) Как он изменился. Теперь он прокурор и стал совсем другим человеком. Мне страшно.
Генерал. Но почему преступление, якобы совершенное Шампанем, бывшим солдатом, за которого я охотно поручусь, привело вас в мой дом?
Рамель. Вы узнаете об этом, когда приедет судебный следователь.
Генерал. Благоволите присесть.
Фердинанд(Рамелю, указывая на Полину). Вот она.
Рамель. Ради такой прелестной девушки можно и жизнью пожертвовать.
Гертруда(Рамелю). Мы с вами не знакомы; вы меня никогда не видали... Сжальтесь надо мною, над ним...
Рамель. Положитесь на меня.
Генерал(видя, что Рамель разговаривает с Гертрудой). Разве моей жене необходимо присутствовать на следствии?
Рамель. Именно необходимо. Я приехал сюда сам для того, чтобы графиню не успели предупредить, о чем ее будут спрашивать.
Генерал. Моя жена в чем-то замешана? Это оскорбление!
Вернон. Спокойствие, мой друг!
Феликс. Господин судебный следователь.
Генерал. Просите!
Те же, следователь, Шампань и Бодрильон.
Следователь(раскланявшись). Господин прокурор, вот господин Бодрильон, аптекарь.
Рамель. Господин Бодрильон не виделся с обвиняемым?
Следователь. Нет, его только что привели, и жандарм не покидал его ни на минуту.
Рамель. Сейчас мы узнаем истину; подведите сюда господина Бодрильона и обвиняемого.
Следователь. Подойдите, господин Бодрильон! (Шампаню.) И вы тоже.
Рамель. Господин Бодрильон, признаете вы в этом человеке то лицо, которое два дня тому назад купило у вас мышьяк?
Бодрильон. Да, он самый.
Шампань. Но ведь, господин Бодрильон, я же сказал вам, что покупаю мышьяк по приказанию барыни, чтобы травить мышей, которые завелись в доме.
Следователь. Слышите, сударыня? Он выставляет такую версию: будто бы вы сами послали его за ядом и будто он передал его вам в таком виде, в каком получил от господина Бодрильона.
Гертруда. Совершенно верно.
Рамель. Воспользовались ли вы уже этим мышьяком, сударыня?
Гертруда. Нет еще.
Следователь. Значит, вы можете нам предъявить пакетик, проданный господином Бодрильоном; на пакетике должна быть его печать, и если господин Бодрильон признает, что она цела и невредима, то тяжкие обвинения против вашего мастера частично отпадут. Нам останется только выслушать заключение врача, который производит вскрытие.
