— Привет, — услышала Победа и увидела гуляющую троицу из Сени, Червивина и Трофима.
— Ты почему не на уроках? — спросила она брата.
— А ты почему не на лекциях? — спросил Трофим сестру.
— А ты что с ними делаешь? — спросила Победа Червивина.
— Я их перевоспитываю, — сказал Андрей.
— Ты куда идешь? — спросила Сени Победу.
— Похмеляться, — сказала Победа.
— Возьми меня с собой, — попросил Червивин.
— Отвяжись, перевоспитатель вонючий! — сказала Победа. — Мне и так тошно. Зачем ты еще?..
Аркадию еще долго мерещился голос Победы в квартире, словно произнесенные ею слова не находили двери и бились о стены. «Интересная фантазия, — подумал он. — Если бы каждое произнесенное слово продолжало существовать и поныне, гуляя в эфире звуковой волной, лингвистам не пришлось бы годами вычислять корни праностратического языка и гадать на кофейной гуще, в палеолите люди обособились словами друг от друга или в мезолите. По крайней мере, твердо бы знали, когда возникла профессия переводчика».
Аркадий порадовался за свою целеустремленность — думать над любимым делом, не замечая возникающих, отвлекающих проблем и посторонний шум. Выбросив Победу из головы, как помеху и ошибочное рассуждение, он вскочил с кровати, позавтракал, не глядя на пищу, и пошел устраиваться на работу в любой институт, близкий к лингвистике, каким-нибудь лаборантом или кем возьмут.
Но на улице Победа силком вернулась в мысли Аркадия, перемешавшись там со спряжениями латинского глагола. «Ну что она меня изводит, о-s-t-mus-tis-nt? — думал юноша — Я же не волчок, чтобы крутить меня по желанию, or-ris-tur-mur-mini-ntur? Я серьезно настроенный молодой человек, я ученый в будущем и porto mecum omnea mea в голове! Сгинь, Победа, брысь, изыди!»
Но Победа держалась цепко, железной хваткой, словно мысли Аркадия были ее единственным жилищем. Не зная, как выгнать Победу и задуматься о глаголе («Глагол гнал-гнал — не прогнал!»), он расстроился, и от расстройства поверхностные, преходящие знания улетели из Аркадия, как стая птиц с озера. Он забыл, что следует сторониться встречных прохожих, и чуть не поцеловался с одним, забыл, что входные двери метро летают на сквозняке, как топор в руках палача, и получил от косяка в лоб, забыл, что проезд оплачивается, и был прищемлен турникетом, наконец, на станции он забыл, куда поехал, и вернулся домой вспоминать другой дорогой.
По пути Аркадий встретил дряхлое кладбище, которое готовили под снос для новостройки.
