— Два существа из тех, что уничтожили караван? И ты убил одно и прогнал другое, даже на видя их?
— Я не вышел из этого боя совершенно невредимым. Когда у тебя улучшится зрение, я покажу тебе отметины.
Задолго до полудня Акила начала покачиваться. Лишь сила духа заставляла ее идти, и сила эта начала сдавать. Когда солнце было прямо над головой, ноги Акилы подкосились, и она, вскрикнув, села на песок.
— Бесполезно, — с трудом выговорила она распухшим языком и потрескавшимися губами. — Ты еще можешь поднять меч. Убей меня и иди дальше.
— Что, захотелось пить? — спросил он, присев рядом с ней.
— Не издевайся. Где твой клинок?
— Если ты этого хочешь, то пусть так и будет.
Он вынул кинжал, а она ждала, гордо подняв голову.
Конан снял с ее глаз повязку, и Акила посмотрела на него: зрение к ней вернулось полностью. Конан вытянул перед лицом женщины руку с кинжалом и вскрыл себе вену на предплечье:
— Вот. Пей.
— Я что, вампир? — В глазах ее было отвращение и что-то похожее на удивление.
— Это киммерийская кровь, женщина, самая сильная в мире. Не расходуй ее зря.
Он взял Акилу за затылок и прижал ее рот к своей руке. Некоторое время женщина вяло сопротивлялась, затем сдалась и начала пить. Когда Конан отпустил женщину, она легла на песок. Маленькая рана уже начала заживать, кровь на ней моментально свернулась.
— Ты необычный мужчина, Конан, — сказала Акила, силы уже начали возвращаться к ней.
— И ты не похожа на других женщин. Это я делаю не для каждого.
Она посмотрела на него и вдруг рассмеялась.
— Что здесь смешного? — спросил он недоумевая.
— Вид у тебя как у пятнистого кота! — ответила она, показывая на его грудь, на которой было множество ожогов от кислоты.
— Это случается, когда в темноте дерешься с демонами. Теперь веришь мне?
— Ладно. На этот раз поверю. Идем дальше? Я чувствую себя лучше.
— Можем и пойти. Солнце все равно сжигает тебя, идешь ты или сидишь.
Они встали и пошли. Когда приблизился вечер, силы, подпитанные кровью, иссякли, и женщина снова повалилась и не могла даже говорить от изнеможения. Конану тоже было не до разговоров. Без слов он нагнулся, взял ее на руки и перекинул через плечо. Вес Акила имела немалый, но силы киммерийца были огромны, и, неся на спине женщину, он шел ничуть не медленнее. Каждый час он перекладывал ее с одного плеча на другое в течение всего остатка дня и всю ночь.
Он шел как автомат, равномерно переставляя ноги, не обращая внимания на боль ожогов и усталость в плечах, думая лишь о том, что он должен выжить и доставить Акилу туда, где есть вода и тень, и сделать это нужно скорее. Она не перенесет еще одного дня под солнцем пустыни. Усилия настолько отупляли сознание, что, когда наступил рассвет, Конан не сразу заметил всадников.
