— Это не поможет.
Сквозь наступающий хаос он услышал твердость в ее голосе.
Тело его свело судорогой. Живот вздымался. Его бросало то в жар, то в холод. Он обхватил себя руками, но это не могло остановить конвульсий. Этот приступ был особенно коварным.
Будь он один, терпел бы боль. Но если его вырвет прямо на нее, ей это вряд ли понравится. Придется принять опий.
— Вы можете остановить карету? — стуча зубами, проговорил он.
Слава Богу, она не стала задавать лишних вопросов и ударила по потолку. В глазах у него потемнело.
Дверь распахнулась. Талливер поставил перед ним таз.
— На этот раз дело плохо, парень, — бесстрастно сказал он, когда Гидеон судорожно сжал таз руками.
Кишки его словно сворачивало узлом. Еще мгновение, и он полностью потеряет над собой контроль. Он сумел прорычать:
— Убери девушку.
И когда началась рвота, все вокруг поглотила сплошная черная мгла. Он тонул в море мерзости, освещаемом лишь малиновыми вспышками боли.
Наконец он пришел в сознание. Открыв мутные глаза, он понял, что чьи-то руки держат таз, чтобы он не опрокинулся.
Во рту стоял отвратительный привкус. Сотни деревянных молотков барабанили по черепу. Даже дышать было больно — казалось, грудь вот-вот расколется надвое.
Чьи-то умелые руки убрали отвратительный таз. Те же руки, мягкие и ласковые, приложили влажную ткань к его горячему лбу. Он закрыл глаза и застонал от счастья — такой божественно прохладной была эта ткань на его горячем лбу.
В животе все еще бурлило. Он сконцентрировался на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
— Акаш? — прохрипел он, хотя знал, что руки эти не были руками его друга.
— Акаш остался в Портсмуте.
Девушка. Мисс Уотсон. Сара.
Гидеон с трудом разлепил веки. Головная боль усиливалась с каждой секундой. Вскоре он уже не сможет сидеть прямо.
От одежды его дурно пахло. Она пропиталась потом. Ему стало мучительно стыдно за себя.
— Я велел Талливеру вывести вас из кареты.
Девушка улыбнулась. Она опустилась на колени на скамью возле него и поддерживала его за голову.
— У Талливера и так достаточно дел, — произнесла она участливо. — Вам лучше?
— У него дьявольски болит голова. Так всегда с ним бывает после приступа, — спокойно ответил Талливер.
Гидеон до сих пор видел только девушку. Теперь он посмотрел за ее плечо, где ждал Талливер, держа в руках таз.
— С ним часто такое бывает? — спросила Чариз.
Даже сейчас гордость его восстала против ее жалости.
— Я не больной щенок, мисс Уотсон. Я сам могу ответить.
