На станции Пашку бросили в столыпинский вагон проходящего поезда. Народа в нем было мало – может с дюжину.
Пашка прилег на солому, ожидая доехать с удобством, куда бы этот поезд не шел. Но уже на следующей станции пришлось потесниться – вагон набился под завязку.
– А шо это за станция? – спросил Федя по прозвищу «Ульды», протирая со сна глаза.
– Мыкытовка. – ответил кто-то из вошедших, судя по говору – хохол.
Закрылась с лязгом дверь. Почти тут же вагон дернуло – поезд тронулся. За выходным семофором дал гудок и стал резво набирать скорость.
– Куда хоть нас везут? – продолжал любопытствовать Ульды.
– Да кудысь до сходу, – отвечал сидящий у зарешеченного окошка Вася «Бык».
– А это где?
– Да на восток. – поясняли от двери. – У нашего брата одна дорога: на каторгу да в Сибирь.
Глядя в окно, Бык заметил:
– Ото скока мене возили, так ніколи так швидко не було…
– А много тебя возили?
– До Сибиру – п'ять.
– И шо?
– А хоть бы и шо. Драпав я оттеда. Пагано там. Вертухая по темечку тюк – та ходу. І тепер буду драпать… Ото меня зараз піймали, та на шибеницу… Вбити бажали. Та чогось ще щось надумали.
– И мне воротник муравьевский светил, – дополнял человек из темноты. – Или как сейчас модно говорить: столыпинский галстук. Сплошная галантерея.
– А за шо?..
– Да тоже галантерейное дело.
– Это как?
– Контрабанду в Польше возили, – отвечали из темноты. – Обложили нас, ну и пытались мы с боем уйти за кордон.
– И шо?
– Не ушли, – зевнул собеседник.
– А я – статья двести семьдесят. – сообщил Ульды. – Грабеж… Тоже ульды светили.
Стали обсуждать – кто за что, где сидел. По всему выходило, что политических и уголовников везли вместе, впрочем, это не мешало арестантам расходиться по углам в соответствии с интересами.
Около окошка уголовники играли в карты-катанки. Напротив своим опытом обменивались бомбисты, тут же публика покультурней читала невесть откуда взявшиеся книги. Делали это вслух – в вагоне скучали и неграмотные.
Особняком сидел худосочный студент-химик с «велосипедом» на носу. Был он всем чужим. Не увлекался революционными идеями, не грабил банки, не резал невинных по подворотнях. Ходил в университет, ухаживал за девушкой. Считался женихом если не завидным, то весьма приличным.
Ну а после в институтской лаборатории сварил какое-то адское зелье, и на обеде у своей возлюбленной тайком влил его в рассольник.
