Письмо самому себе | страница 32



Точно хрупкие руки и дуги
Серебристых кораллов морей.
Это выгибы пухом одетых,
Исполинских оленьих рогов
Зачарованы призрачным светом
Бесконечных волнистых снегов.
Это спящей в сугробах метели
Снится в сумерки сон про страну,
Где торжественно слушают ели
Заповедных лесов тишину.
Тишина неподвижно сковала
Облака и застывший закат.
И плетенья жемчужных кораллов
Как резьба, на закате сквозят.
СИРИУС
Позаполночь щетинится иней
И по насту хрустит от шагов,
И на тверди, огромной и синей,
Жемчуговая зыбь облаков.
Ориона огни вереницей
Высоко поднялись на дозор,
И осколками радуг дробится
Над лесами звезда, как костер.
Содрогаясь, сползает к закату
Не звезда, а трепещущий круг:
В паутине лучей синеватых
Беспокойный алмазный паук.
До костей холодит спозаранку
Перед утром колючий мороз.
Но горит самоцветной огранкой
Семицветный сверкающий Пес!
ПОСЛЕ БАЛА

Е. Матвеевой
Как пахнут чайные розы
На корсаже твоем, увядая…
После бала лицо как с мороза –
Хорошо, что ты молодая!
По ступеням, покрытым ковром,
Подымайся к тяжелым портьерам.
Вот свеча золотым цветком
Распустилась в сумраке сером.
Из ресниц, от огня полусомкнутых,
Вырастают сиянья павлиньи,
И плывут от свечи по потемкам
Мутно-зелено пятна и линии.
До пушистых волос дотронувшись,
Ты глаза затеняешь ладонью.
Оттого ты угластых зеленышей
И не видишь, на лестницу согнанных.
А их гонит подглядывать рыхлое
Привиденье в туманном пенснэ,
Что таится в норе, как выхухоль,
И порою приходит во сне.
Холодок от подушек приятный,
Одеяла мягки и теплы.
А уснешь – хорошо будет пятнам
Без людей по комнатам плыть.
* * *
Старик был ядовитый
И ссорился с прислугой,
Жил всеми позабытый
И мучился недугом.
Он долго в рюмку капал
Коричневые капли,
А после, сползши на пол,
Лежал, худой, как цапля.
Его похоронили
По третьему разряду.
Кровать слегка помыли,
Сказав, что смерть – от яду.
А он с тех пор исправно
Синел в отхожем месте
И наслаждался явно
Своей нехитрой местью.
КРЫСА
Никогда еще не было так:
Так отчетливо ясно и точно.
Каждый день – это пройденный шаг
К неизбежно поставленной точке.
Я теперь совершенно готов:
Всё равно, не уйти и не скрыться.
Будет несколько диких прыжков –
Точно в газовом ящике крыса.
– Детский ужас: да разве сейчас,
И со мной происходит всё это?..
Но смертелен невидимый газ,
И без выхода тесная клетка.
И тогда-то, потом, под конец,
Совершится великое чудо:
Избавленьем будет конец
Зверю, в угол прижатому, будет.
ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ МИР
В отрицательном мире, где всё нам дико,
У пряников – твердый строй и уклад:
«Осолоди мя, отче витой сладыка!» –