Питер и Кэти припарковались на противоположной стороне улицы и вышли из машины. Кэти посмотрела в сторону клиники и вздрогнула, хотя было не особенно холодно.
— Я не думала, что тут будет так много пикетчиков, — заметила она.
Питер насчитал восемь человек — трое мужчин и пять женщин.
— Здесь всегда ошивается с десяток протестующих.
Она кивнула.
Питер взял Кэти за руку. Она стиснула его ладонь и выдавила слабую, но храбрую улыбку. Они подождали, пока машины проедут, и перешли через дорогу.
Как только они оказались на той стороне, их окружили пикетчики.
— Не ходите туда, леди! — кричал один из них.
— Это ваше дитя! — восклицал другой.
— Подождите, подумайте! — призывал третий.
Полицейский подошел поближе, чтобы убедиться, что пикетчики не трогают Кэти и не мешают ей пройти.
Кэти напряженно смотрела прямо перед собой. Яйца, как вы их любите, подумал Питер. Здесь ремонтируют.
— Не делайте этого, леди! — снова крикнул один из пикетчиков.
— Это ваше дитя!
— Подождите, подумайте еще раз!
К деревянной двери клиники вели четыре каменные ступеньки. Она начала подниматься по этой лесенке, Питер шел вплотную за ней.
— Это!..
— Не!..
— Подождите!..
Питер перегнал жену, чтобы открыть дверь.
Они вошли в клинику.
На следующей неделе Питер сделал себе вазэктомию. Супруги ни разу впоследствии не возвращались к этому эпизоду, только иногда, когда их навещали племянницы или когда они встречали на улице какую-нибудь соседку, гуляющую с ребенком, или когда по телевизору показывали детей, Питер становился задумчивым, печальным и сконфуженным, а украдкой взглянув на жену, видел в ее больших голубых глазах ту же смесь эмоций и неуверенности.
Теперь им снова предстояло столкнуться с той же моральной проблемой.
Конечно, не было никакой возможности надеть сканирующий шлем на эмбрион. Но Питеру и не нужно было регистрировать всю электрическую активность мозга нерожденного ребенка — ему было достаточно прибора для обнаружения высокочастотной душеграммы. Пришлось повозиться несколько дней, но в конце концов он сумел смастерить сканер, который можно было положить на живот беременной женщине, чтобы зарегистрировать внутри него душеграмму. В этом приборе использовались некоторые технологические приемы дистанционного наблюдения, взятые из хобсоновского монитора, и датчики с остронаправленной диаграммой чувствительности, чтобы прибор ошибочно не среагировал на душе-грамму матери.
Плод находился глубоко в теле матери, поэтому его душеграмма была значительно слабее материнской. Это как в телескопе: чтобы на фотопластинке возникло изображение слабого источника, нужна длительная выдержка. Питер подозревал, что датчик должен находиться на месте часа четыре, прежде чем можно будет определить, есть ли под ним какая-нибудь душеграмма.
