Кузнец Ганзак был самым мощным борцом надела Век-Руд; грудь и плечи у него были как у быка, а руки, натренированные постоянной работой с тяжелым молотом, потолще, чем у иного человека ноги.
— Повелитель, величайший, ваш приход — честь для моего очага, — сказал он, когда Абивард и Шарбараз как-то ветреным утром зашли к нему.
— Твой очаг столь же приятен нам, как и твое общество, — с улыбкой ответил Абивард; показывая, что шутит. Однако, как и во многих шутках, здесь была доля правды. На дворе крепости лежал снег, но Ганзак работал голым по пояс; от жара, как и от физических усилий, кожа его была мокрой и отсвечивала в огне печи, словно намазанная маслом.
— Как мои доспехи? — спросил Шарбараз. Законный Царь Царей был не из тех, кто тратит время попусту, когда дело касается его жизненно важных интересов. — Чем скорее я получу их, тем скорее вновь почувствую себя полноценным мужчиной и воином; а я намерен отправиться на поле брани как можно скорее.
— Величайший, как я уже говорил тебе, я делаю все, что могу, но доспехи, особенно кольчужные, — дело долгое, — сказал Ганзак. — Пластины много проще: обыкновенные длинные тонкие полосы, которые достаточно выковать и пробить на концах дырочки для крепления. Но кольчуга…
Абивард уже не раз вел подобные разговоры с кузнецом. Но Шарбараз, будучи отпрыском царской фамилии, не имел достаточного представления о том, как делаются доспехи; возможно, изучение наделов и их владельцев помешало ему уделить больше внимания этим явно менее значительным материям. Он сказал:
— А в чем трудность? Делаешь кольца, скрепляешь их в кольчугу, прикрепляешь ее к кожаной прокладке — вот тебе и доспехи.
Ганзак выдохнул через нос. Если бы такое сказал ему кто-то не столь высокопоставленный, он дал бы чрезвычайно язвительный ответ, скорее всего, сопроводив его действием: кинулся бы на несчастного с молотом и заставил бежать из кузницы без оглядки. Однако на сей раз он проявил сдержанность, достойную, по мнению Абиварда, всяческой похвалы:
— Величайший, это не так просто. Из чего делаются кольца?
— Из проволоки, разумеется, — сказал Шарбараз. — Из железной проволоки. Ты об этом спрашивал?
— Правильно, из железной проволоки, — согласился Ганзак. — Из самого лучшего железа, которое я способен выплавить. Только вот проволока — не фисташки и на деревьях не растет. Видит Господь, мне бы этого очень хотелось, но раз уж не растет, приходится делать ее самому. Это значит, что я должен вырезать из железной пластины тоненькие полоски, чем я и занимался, когда пожаловал ты и мой повелитель дихган. — Он указал на несколько таких полосок, лежащих рядком. — Вот они. Видишь, это еще не проволока, это просто железные полоски. Чтобы сделать из них проволоку, нужно выковать их тонкими и круглыми в поперечнике.
