Знание женщин вам необходимо, но вы отнюдь не должны ограничиться им. Наряду с изучением женщин надо изучать также нравы, вкусы и заблуждения нашего века, а это поможет вам узнать и женщин, которых даже ценой кропотливого труда вам не удастся постичь до конца.
Ошибаются те, кто думает, будто можно сохранить, вращаясь в свете, ту душевную чистоту, с какой мы в него вступаем, и оставаться доброжелательным и правдивым, не рискуя погубить свою репутацию и утратить состояние. Сердце и ум неизбежно должны пострадать в обществе, где господствуют мода и притворство. Оценка добродетели, таланта и других достоинств там совершенно произвольна, и человек может достичь успеха, только постоянно насилуя себя. Вот принципы, которыми вы должны руководствоваться; но мало знать, что для успеха в свете надо все время дурачиться и носить маску: необходимо тщательно изучить характер общества, к которому вы принадлежите по своему рангу, и найти для себя те дурачества, которые больше всего вам подходят, и именно те из них, которые в данное время в моде; а эта наука требует куда больше ума и проницательности, чем вы думаете.
– Что вы подразумеваете, – спросил я, – под модными дурачествами?
– Я разумею, – ответил он, – те причуды поведения, которые подвержены устареванию и, как всякая мода, нравятся недолго. Пока они в фаворе, они затмевают любые достоинства. Надо уметь их уловить и присвоить себе, пока они в ходу. Кто усваивает эти дурачества, когда они уже всем приелись, не менее смешон, чем тот, кто сохраняет приверженность им в то время, когда они уже давно осуждены и изгнаны.
– Но как можно усваивать эти модные веяния, зная, что все они – не более чем дурачества?
– Мало кто способен уразуметь сущность этого явления, – ответил он. – А те, кто способен мыслить, часто сознательно идут по этому пути, внутренне осуждая его. Скажу больше. Почти всегда именно тем, кто умеет мыслить, мы обязаны самыми нелепыми суждениями и теми напыщенными манерами, которые портят и искажают человеческий облик. Взять хотя бы меня, создателя и вдохновителя почти всех пороков, имеющих успех в обществе. Неужели вы думаете, что я их выбираю, проповедую и лелею из одной лишь прихоти? И что мною не руководит и не управляет глубокое изучение законов света?
– Не знаю всех мотивов ваших действий, – ответил я, – но полагаю, что главный из них – это желание нравиться.
– Совершенно верно, – согласился он, – и мое положение в обществе, без сомнения, – лучшее доказательство правильности моего метода; только следуя ему, можно достичь столь блистательного триумфа. Пусть вас не смущает слово «дурачества», которым я называл вещи, имеющие успех в обществе; пока эти дурачества нравятся, они и изящны, и прелестны, и остроумны; но когда от употребления они обветшают, им дают то имя, какого они заслуживают.
