Глупо. Глупо… Разве об этом мечтал Дартин в далекие юные годы? Разве такую судьбу прочил себе, когда впервые взял в руки оружие и покинул родительскую хижину?
Дартин родился в бедной семье на окраине Шадизара. И как бы ни бедна была его родная семья, а появление в ней этого ребенка даже здесь сочли настоящим позором, ибо он был рожден младшей дочерью вне брака, от заезжего наемного солдата. Солдат этот был варваром-северянином, из тех, кого встречаешь раз в жизни – и после молишься всем богам, дабы отвели от тебя возможность второй подобной встречи.
Неведомый отец Дартина был киммерийцем, и потому мальчик сильно отличался от своих сверстников: был выше их ростом, обладал бледной кожей и неприятными серыми глазами. С годами он загорел, пропитался солнцем и навечно сделался смуглым, но ощущение диковатости, чуждости всем, с кем бы ни сводила его судьба, у Дартина так и не прошло.
Перед ним расстилается площадь, полная людей, и мутное фиолетовое небо низко нависает над ними. Тонкая белая шерстяная ткань просторных одежд вздымает пыль, и легкий алый шелк покрывал прикрывает от пыли.
Насколько хватает глаз – только белое и красное, и лишь иногда черное. Гудят возбужденные голоса, но слов не разобрать. Площадь подобна шкатулке с безделушками, когда ее встряхивают.
Хрустит битый камень, хохочет девчонка, в танце разлетаются руки, извивается между острых лопаток длинная косичка с тяжелыми медными монетами, вплетенными на самом конце волос.
Жара в городе изматывающая, невыносимая. Все – танец окончен! Целая и невредимая, малышка спрыгивает с кучи битого камня в мягкую горячую пыль и начинает собирать деньги. А Дартин все поет, не позволяя истории завершиться, – он нарочно удерживает возле себя людей, чтобы они не вздумали разбежаться, не заплатив. О солдате, который обернулся орлом и взмыл над телами своих погибших товарищей, поет Дартин, а сам думает, хватит ли денег на то, чтобы заплатить за кусок жареной баранины или придется опять хлебать рисовый отвар.
Деньги у пего имелись, но растрачивать сбережения попусту Дартин не хотел. Он собирался купить лошадь. За три месяца он накопил уже достаточно для того, чтобы оплатить две трети благородного животного. Ему вовсе не улыбается покинуть Аш-Шахба пешком или, того хуже, на кляче. Нет, Дартин будет питаться рисовым отваром, но уедет из этого проклятого богами города на хорошем жеребце.
А девчонке все равно. Кожа да кости. Ей лишь бы с голода не умереть.
