Аня перевелась на заочное и поступила на макаронную фабрику в должность всё той же фасовщицы. Одевалась она бедно до крайности, суждения приобрела самые пуританские. О девичьей чести говорила как о новом платье, которое надо беречь смолоду, а при разговорах о мужском коварстве застывала в героической позе, ни дать ни взять живое напоминание женщинам: «Будьте бдительны!» История с Лёвой постепенно трансформировалась в печальную сказку о бедной Лизе, которая приехала из провинциального города учиться на «инженера по технике безопасности», влюбилась в маменькиного сынка с гордым именем — Лев, который казался поначалу таким умным, таким необыкновенным, так пламенно клялся жениться — прямо орёл! А потом, когда Аня забеременела, подчинился воле родителей. Номенклатурная напыщенная семья приказала Лёве не признавать ребёнка своим. Но малыш Стёпа ни в чём не виноват! Он не знает о том, как поступил его отец, и не должен знать. Аня сама растит его, выбиваясь из сил, зарабатывает на жизнь и продолжает учиться.
Постепенно все прониклись глубоким уважением к бедной во всех смыслах Ане Облонской, лицо которой стало ещё более трагичным, фигура более стройной, а отношение к Стиве мучительно самоотверженным.
Вот в таком состоянии духа повстречал её на улице тот самый Алексей, который ходил к ней по средам за те самые злополучные пятьдесят рублей. Поражённый происшедшей с ней переменой, он уговорил Анну Аркадьевну зайти в кафе и рассказать, что же случилось и почему, придя в положенную среду, он встретил тогда решительную отставку. Облонская рассказала про Лизу, от которой все отвернулись из-за дурацкой шутки матери-природы, про девочку-мулатку Машу, которая вообще не может выйти на улицу, а у её мамы нет денег на новые игрушки, про то, как Аня решила помочь этой семье материально и по глупости решила достать деньги таким вот «ужасным» способом. Это было в первый раз, но потом она долго чувствовала себя такой грязной, что всё время мылась. Две недели по три раза в день. Потом Облонская в тысячный уже, наверное, раз патетично продекламировала свою историю бедной обманутой провинциалки, обольщённой и брошенной.
Алексей прослезился. Его откровенно поразил свет внутреннего страдания, озарявший Облонскую, и бывший клиент великодушно, от всего сердца предложил безвозмездную материальную помощь. Нужно ли говорить, что Анна Аркадьевна вскипела, хлопнула ему по физиономии и срывающимся, полным ужаса шёпотом сказала:
