С Волги дула метель, снег был желт от песка, и желтыми стояли на дворе тяжелые, холодные сугробы.
Заносило желтый снег через щели в комнаты.
Заруцкий совещался с казаками, приходил к нему атаман Треня Ус, пил водку с Мариной, на сына ее смотрел ласково, но говорил, что Безродная слобода царевичу служить не хочет.
– Говорят безродные, что рода у них нет, а есть родина, и панам служить они не хотят.
Писали монахи письма, рассылал Заруцкий те письма во все стороны.
Выходил Николай де Мело на базары, заходил в лавки. В лавках свет только сверху, в лавках сидят и торгуют неведомые люди, ничего не говорят.
Плохо, когда на войне нет слухов.
Собрались монахи на совещание, привел Мело краснобородого персидского купца Хаджи-мирзу.
Ехал он к шаху.
С ним пошло двадцать казаков, с есаулом Яковом Гладким, и монах Иван-Фаддей.
Решено было просить у шаха Аббаса денежной казны и хлебных запасов для войны с Москвой.
Уехало посольство.
В марте получил Заруцкий грамоты. Одна грамота была от царя Михаила, а другая – от земского собора.
Предлагалось Заруцкому сдаться, и вины, говорилось, его будут отпущены, а не то возьмут Ивана Мартыновича силой.
– Надо бежать, – сказал отец Антоний. – И в священном писании рассказывается, как бежал от Ирода Иосиф с пречистой девой Марией и божественным ребенком в Египет. Так и мы увезем царевича Ивана Дмитриевича к иранским египтянам.
На страстной неделе 1614 года восстали астраханцы, начали биться безродные люди с Маринкиным войском.
Заруцкий с восемью стами людей заперся в кремле.
Из Ирана на Астрахань пришли торговые караваны. Получил Заруцкий письмо.
Писал Иван-Фаддей, что он за всех молится, и посылал шахское письмо со своим переводом.
Спрашивал шах про Марину, хороша ли она лицом и сколь хороша, молода ли она и сколь молода и горячие ли у нее руки. Прислал подарок – не то скипетр, не то погремушку из слоновой кости с зеркальцами.
– Надо ехать, – сказал Иван Мартынович Заруцкий.
– Ехать надо, – сказал отец Николай. – Сила божья и в немощи совершается. Может быть, вам, наияснейшая пани царица, предстоит быть просветительницей этой великой страны.
Дождались ночи. Ночью прорвались к Волге, захватили струги и поплыли вверх по реке, потому что знали: снизу плывут из Астрахани терские люди, которые тоже против Марины.
На другую ночь повернули и поехали камышами к морю.
Слышно было, что в Астрахани звонят во все колокола.
Гребли на стругах молча. На заре вдали увидали русские лодки, на лодках стрельцы.
