Таким образом, к концу XX века белорусский народ как этнос достиг той нижней критической точки, за которой отчетливо видится его самоликвидация. В чем она проявляется? Прежде всего, в утрате своего языка. Второе — в размывании национальных традиций. Третье — в отказе от национальных амбиций, от борьбы за место под солнцем. И четвертое — в равнодушии к своей земле. Физически же белорусский этнос какое-то время еще будет существовать в рамках восточнославянского этноса, который сейчас носит название «русского». Значит, вспоминая нашу «Повесть временных лет», приходишь к мысли, что все возвращается на круги своя? «По размещеньи же столпа и по разделеньи языкъ прияша сынове Симове въсточныя страны, а Хамове сынове прияша западъ и полунощныя страны. От сихъ же 70 и 2 языку бысть языкъ словенескъ, от племени Афетова… От техъ словенъ разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на которомъ месте».
Что ж, был когда-то один славянский народ — и мы к нему возвращаемся? Припоминая эту цитату, невольно соглашаешься, что классики марксизма-ленинизма в своем прогнозировании будущего общества, в котором все народы сольются в один, были недалеки от истины…
Но даже их «гениальные» предвидения, к счастью, имеют склонность к самоликвидации (это говорит о том, что в человеческой мысли вместе с ее величием заложена и неполноценность, так сказать, первоначальная «напрасность»). Национальные процессы приобрели новое качество не только в нашей стране, бывшей и нынешней, но и во всем мире, и не оказались ли мы в конце одного и в начале следующего спирального витка в развитии человечества?
Народы появляются и уходят, и на месте цивилизаций простираются пустыни.
И тем не менее, белорусы еще существуют в границах своего государства. В. Короткевич показал нам типичного белоруса, которого он узнает среди многих других людей, я же к его портрету хочу добавить только одну деталь, но, как мне кажется, немаловажную. Давно определено, что в обрисовке национального характера не последнее место занимает юмор. Действительно, только через юмор мы можем разглядеть сущность народа, потому что в нем, юморе, мы смотрим на мир глазами того, кто смеется и над кем смеются. Да, настоящий юмор — это умение смеяться сначала над собой, а уж потом над соседом.
Что касается белорусов, мне кажется; начав смеяться над собой, они на этом и успокоились. Еще соседа в деревне наш человек иной раз зацепит, а уж соседа-русского, соседа-украинца, соседа-литовца, даже и поляка-соседа не оскорбит никогда. Видно, в этой особенности проявился исключительный эгоизм белоруса, занятого только собой, да своим хозяйством, да детьми, ну и женку раз в год вспомнит. «На этом свете ни в ком правды нет ни грошки, только у меня, да у моей женки трошки». Правда, и женки своих мужиков не больно… «Что вы, мои детки, если б я на вашего батьку надеялась, я бы вас не имела». Но, повторяю, в абсолютном большинстве случаев наш человек занят только собой. Да и занят, как бы это сказать… «На безлюдье и мы люди», — вот и весь гонор моего земляка. И все-то этот человек оправдывается, прощения просит, кланяется по три раза одному столбу, «каб же я кому когда что якое, а то ж никогда никому ничего ниякого». Ну что тут скажешь — слепил Бог душу, ни в пень, ни в грушу.
