Внуковский лес - Александр Константинович Кожедуб

Алесь КОЖЕДУБ

ВНУКОВСКИЙ ЛЕС

Повесть

1

После окончания Высших литературных курсов мне уже не было никакого смысла думать о службе. Да что там служба — о месте проживания не надо было беспокоиться. За два года учебы я все-таки привык к Москве.

Я даже в очередях не стоял. Если уж появлялась потребность в рюмке водки, я шел в Дом литераторов и спокойно выпивал ее. То же самое можно было сказать обо всем остальном. В очереди за колбасой стояла теща. На службу ходила жена. Нужные люди звонили сами. Писатель в середине восьмидесятых еще был уважаемым человеком, и я из этой чаши пил сполна.

— В какой Дом творчества поедем на этот раз? — игриво спрашивал я жену по весне.

— В какой хочешь, — отмахивалась она. — У меня опять "Домострой".

"У тебя “Домострой”, а у меня машина, — думал я. — На кой ляд я с ней связался?"

Надо сказать, "Домострой" и машина портили нам кровь примерно одинаково.

Впрочем, с "Домостроем" Алена влипла в историю по собственному почину. Защитив диплом в университете по древнерусской литературе, жена осталась "древницей" на всю жизнь. Их вообще не так много, этих "древников", но зато они были в полном смысле слова штучным товаром.

Я с "древниками" сталкивался дважды, и обе встречи оставили неизгладимое впечатление. В первый раз Алена привезла меня на дачу в Дудкино, к профессору, под руководством которого она защищала диплом. Дача была под стать своему хозяину: старая, просторная, ухоженная. Может быть, был несколько запущен сад, но и это соответствовало статусу профессорской дачи.

К нашему приезду на террасе был накрыт стол, и я отдал должное выбору яств и напитков: запотевшая бутылка водки, маринованные грибки, огурчики-помидорчики с грядки, сальце с прожилкой. Из кухни доносился запах тушеного мяса.

"Неплохо живут университетские профессора, — подумал я. — Наверное, не одни жития святых исследовали".

Мы выпили, закусили, профессор прочитал небольшую лекцию о нравах современной молодежи.

— У нас тоже преподаватели один древнее другого, — сказал я.

— Где это "у вас"? — осведомился профессор.

— В Литературном институте, — хмыкнул я. — Лекции с пожелтевших листков считывают.

— Лекции могут быть на любых листках, — тоже хмыкнул он. — Это у вас, кажется, Николай Каллиникович преподает?

— Кто? — удивился я.

— Гудзий, — шепнула мне в ухо жена.

— Да, — кивнул я, — но не мне. На Высших литературных курсах древнерусской литературы вообще нет.

— Очень плохо, — вздохнул профессор. — Древнерусскую литературу надо изучать всем.