И я нажал на кнопку звонка. Как всегда, дверь отворил сам Лев Семёнович. Сперва он поинтересовался моим здоровьем и, удостоверившись, что оно вполне благополучное, осведомился о здоровье моих родителей, а также бабушки и дедушки, поинтересовался, как они переносят эту странную зиму, когда то минус, то плюс, то мороз, то оттепель.
Я самым подробным образом, как того и требовал Лев Семёнович, поведал о здоровье своём и всех моих родных. А потом спросил, как себя чувствует Лев Семёнович, на что мой учитель, как всегда, произнёс:
— Здоров дух, здорово и тело.
Лев Семёнович снял с меня пальто и шапку и провёл в узкую комнату, где мы обычно занимались.
Как всегда, сперва учитель попросил меня почитать. Я откашливаюсь, прочищаю горло. На меня нападает страх. Едва я начну читать, он меня раскусит.
Я приступаю к чтению. Я произношу все буквы подряд. А кто знаком с английским языком, тот знает, что нет ничего ужаснее для английского, как читать букву за буквой. Потому что по-английски написано, например, шесть букв, а произносится всего четыре, остальные же просто для красоты. Если же читать все буквы подряд, то получится какой-то другой язык, а не английский.
Мне удалось прочесть всего три предложения, как Лев Семёнович остановил меня:
— Стоп!
Старый дипломат принялся внимательно изучать моё лицо. "Включил свой проницательный взгляд", — догадался я, и у меня всё внутри оборвалось.
— Будьте добры, молодой человек, откройте, пожалуйста, рот, — попросил Лев Семёнович.
Орлиный нос старого дипломата едва не залез в мою распахнутую пасть.
— Закройте, пожалуйста.
Я закрыл и посмотрел на Льва Семёновича. Учитель выключил свой проницательный взгляд и крепко задумался.
— Попробуйте ещё разок сначала, — снова попросил Лев Семёнович.
Снова буква за буквой я заскрежетал по странице.
У Льва Семёновича на сей раз хватило терпения только на две строчки.
— Минуточку, молодой человек, — он положил свою руку на мою и вновь впился в меня проницательным взглядом.
Этого я уже вынести не мог и поник головой.
Учитель одобрительно похлопал меня по руке.
— Всё ясно, — воскликнул Лев Семёнович с неожиданной бодростью.
Ну вот, он меня и раскусил. А что тут раскусывать? У меня такое произношение, как будто я первый раз в жизни читаю по-английски. Не то что старый дипломат с проницательным взглядом, тут каждый человек догадается, что я отчаянно вру.
Ужасно стыдно! А во всём виноват Гриша. Если бы я его не послушался, ничего бы не произошло.
