Мило - Шарль Вильдрак

Вряд ли кто из вас, мои юные друзья, не знает проникновенных слов Алексея Максимовича Горького, впервые прозвучавших еще в 1902 году и вскоре облетевших весь мир: «Человек — это звучит гордо!» Удивительные слова! Ведь это не просто красивая, пышная фраза, а своеобразная сжатая концентрация жизнеутверждающей идеи, воспевающей величие человеческого духа, подвиг человека-труженика, вершителя судеб человеческой цивилизации.

Я вспомнил об этих словах Горького неспроста. И вот почему. Послушайте-ка, что говорит один из персонажей повести «Мило», написанной в 1933 году известным французским писателем Шарлем Вильдраком: «Когда человек — мастер своего дела, пусть даже он выполняет самую тяжелую работу, — он все равно испытывает при этом чувство радости и гордости… Создать что-нибудь собственными руками, собственным мозгом — разве это не великолепно, особенно если создаешь что-то полезное!» Вероятно, я не сделаю большого открытия, если замечу, что цитата эта явно перекликается с горьковскими словами. Та же мысль, та же идея: человек создан для счастья, он — Человек с большой буквы.

Потому-то мы и знакомим вас с одним из наиболее известных и интересных произведений Шарля Вильдрака, писателя, поэта и драматурга. И делаем мы это в полной уверенности, что Шарль Вильдрак непременно завоюет ваши сердца и симпатии. Итак…

В первые годы новорожденного века в редакции парижских журналов и издательств нередко наведывался скромный и застенчивый юноша. Звали его Шарль Мессаже. Приносил он издателям свои стихи, подписанные псевдонимом «Шарль Вильдрак». В его ранних стихах уже тогда угадывался человек незаурядного таланта, который стремится воссоздать цельные, впечатляющие образы благородных и добрых людей. Тесное содружество этих людей — вот тот идеал, к которому рвалась его муза. Социальное звучание его стиха, умение придать ему ощущение непосредственности, тонкий лиризм, изысканность формы — все это покорило немало почитателей поэзии. Правда, некоторые критики ставили ему в упрек излишнюю чувствительность, некоторую сентиментальность, которыми он нередко подкрашивал «прозу жизни». Этот «грех» он попытался искупить в дальнейшем, но как бы то ни было проблески былого увлечения иногда проскальзывали уже и в его зрелых работах. Так сказать, дань молодости! И упрекать теперь в этом восьмидесятишестилетнего Шарля Вильдрака просто не подымается рука, тем более что все его поэтические произведения, пьесы, рассказы, романы и публицистика пронизаны большой, настоящей поэзией. Но мы забегаем вперед.