Кажущееся сходство характеров, столь желанное, удобное для бригадира, было поверхностным, мнимым и быстро улетучивалось.
Приходилось приноравливаться к каждому тем усерднее, чем меньше он походил на остальных.
Пока больше всего хлопот доставлял ему Садырин.
Через несколько дней после разговора о нем с Михеичем Садырин догнал Шестакова, когда тот торопливо шагал в управление: вызвали на оперативку.
Садырин — здоровяк с привлекательной внешностью: правильные черты лица, глаза чуть навыкате, с поволокой, вьющиеся волосы.
— Это я подал против тебя голос, когда выбирали бригадира. А ты, оказывается, молоток. Понимаешь, не сработался я со стариком. Он меня через каждые десять минут полоскал. Придирался.
— А ты меньше выпендривайся.
— Есть за мной такой грех, — охотно засмеялся Садырин. — Показать силу, чтобы все видали, — это я любитель. А просто так пахать — неохота...
Отныне Шестакова ежеутренне приглашали на оперативку к Пасечнику. На ней присутствовал и заместитель министра Валерий Фомич, командированный в Приангарск; он курировал строительство горнообогатительного комбината.
Шестаков проходил в бригадирах десять дней, а его уже трижды хвалил на оперативках сам Валерий Фомич. Неловко было слушать скороспелые комплименты начальства в свой адрес.
Галиуллин в той декаде плана не выполнил, и ему ставили в пример Шестакова. Шестаков же чувствовал себя невежественным мальчишкой рядом с Галиуллиным, было стыдно перед ним.
А что, если организовать соревнование между двумя бригадами? Это идея Валерия Фомича, монтажники узнали о ней перед тем, как прораб Рыбасов провел по этому поводу летучку в «третьяковке».
— Ребятки, дружней, ладошек не жалей! — дурашливо выкрикнул Маркаров и захлопал в ладоши. — Подхватим почин Валерия Фомича!
Рыбасов чувствовал себя в конторке намного увереннее, чем на строительных лесах. Он охотнее разговаривал с монтажником, если их разделял письменный стол.
Маркаров, глядя на Рыбасова и слушая набор расхожих слов, подумал: «Разве не парадокс? Сократовский лоб, глубокомысленное выражение лица, а семи пядей во лбу никак не насчитать...»
— Хвалят, хвалят нашу бригаду, а я слушаю и не радуюсь, — сказал Погодаев. — Ставить нас в пример? Мы же находимся в лучших условиях, чем Галиуллин! Мы топчемся на двенадцати метрах высоты, а они цепляются к самой верхней отметке. Наши конструкции и монтировать легче. Кроме того, у Галиуллина нет возможности укрупнять монтажные узлы на земле — вылет стрелы не позволяет, Варежкин кран может опрокинуться.
