Яков размахивал над костром руками.
- Ты скажи завтра отцу, Мотя! Пусть он, это самое, Данилку в сельсовет вызовет!
- Нельзя, ребята! - негромко сказал Павел. - Никому не говорите!
Все умолкли.
- Почему?
- Маманька узнает - беспокоиться будет сильно... Жалко мне ее, ребята.
Дед Серега встал на рассвете - старики мало спят. Побродил по двору, оглядывая, все ли в порядке, выпустил из сарая проснувшихся кур.
Потом, кряхтя, вышла бабка, тонко пропела:
- Цып, цып, цып, цып...
Дед издали наблюдал, как куры клюют зерно, дружно постукивая клювами. Вдруг он зашевелил усами, на цыпочках засеменил к птицам и с размаху хлестнул хворостиной белобокую курицу.
- Анафема!
Птицы с шумом разлетелись. Дед гнался за белобокой курицей, подпрыгивая на кривых ногах, сипло кричал:
- Опять соседскую .куру кормишь, старая! Вот я ее, дрянь такую, в щи!
Пронзительно кудахча, курица вылетела на огород, заметалась между сухими картофельными кустами.
Дед остановился, тяжело дыша. Навстречу ему по огороду шел Кулуканов, осторожно переступая пыльными сапогами через картофельные кусты.
Дед ладонью смахнул с морщин пот и, торопливо вытерев ее о штанину, протянул Кулуканову руку.
- Доброго здоровья, Арсений Игнатьевич.
- День добрый... - Голос у Кулуканова низкий, спокойный, но в желтоватых глазах тревога, и широкоскулое лицо его с острой бородкой необычно бледно - то ли от бессонницы, то ли от усталости.
Пошли в избу. Кулуканов кивнул бабке, снял картуз, перекрестил лысоватую голову. Сел в углу под темной деревянной божницей, за которой торчали ножи и вилки: издавна служили эти иконы вместо шкафа.
- Покличьте Данилу.
Когда явился заспанный Данила, гость неторопливо достал из кармана газетный лист с расплывшимися чернильными буквами.
- Глядите, содрал сейчас с ворот...
Помолчали. Бабка непонимающе глядела на синие буквы, трясла головой. Она стояла над недочищенной картошкой с большим горбатым ножом в руке. На его лезвии густо белели царапины - следы от камня, о который его точили.
- Зажимщик хлеба! - Кулуканов скомкал лист, швырнул в сторону. - Когда-то Трофим приходил, кланялся: «Будь у сына крестным отцом». Согласился крестить... Кабы знал тогда, сам бы своими руками у попа в купели утопил змееныша.
Данила сказал чуть слышно:
- Утопить никогда не поздно...
Кулуканов сделал вид, что не расслышал, и продолжал глухо:
- У Силина закопанный хлеб нашли, а у Шитракова - оружие. Тоже он устроил со своими босяками... И в стенгазете прописал.
