- Не хочу я... не хочу... Это мой дядя...
Пионеры переглядывались. Мотя тихо сказала:
- Чего разревелась? Вон Паша отца разоблачил, а ты...
Павел вдруг вскочил, с яростью глядя на Мотю, над бровью его задергалась родинка.
- Дура! - крикнул он, но голос сорвался, задрожал: - И чего вы все: отец да отец...
Он круто повернулся, зашагал в темноту, шурша травой. У самой воды прилег на бугорке, завернулся в куртку.
Неслышно подошел Яков.
- Пашк...
- Отстань!
Яков опустился на корточки.
- Давай не будем про Ступака писать...
- А мне что за дело!
- А то Клавка, это самое, ревет. Она говорит - сама уговорит дядьку хлеб сдать. Хорошо?
- Хорошо.
Яков помолчал, вздохнул.
- Пашк, идем еще ухи поедим.
- Не хочу. Я спать буду.
Яков вернулся к костру.
- Ну что ж, спать так спать... - Он потянулся так, что захрустели суставы. - Это тоже дело хорошее... Ложись, Петька, поближе.
Павел долго ворочался в траве, смотрел на редкие, слабо мерцающие в вышине звезды. С озера наползал серый, мохнатый туман, в темной воде по временам шумно плескалась рыба.
В лесу было тихо, пахло хвоей. Изредка шелестело что-то в чаще да издалека доносился раскатистый крик филина, похожий на кашель: «кга-а...»
...Среди ночи Павел со стоном проснулся от жгучей боли и дыма. Кто-то подсунул под шею горящую головню. В ужасе вскочил, держась за опаленное место, и лицом к лицу столкнулся с Данилой.
Над лесом низко висела чуть ущербленная луна, и в ее желтом свете мальчик ясно увидел непонятную, застывшую усмешку на лице двоюродного брата.
- Что, жарко? - хрипло спросил Данила и вдруг стремительно схватил Павла за горло и, рванув, опрокинул в озеро.
Холодная вода сомкнулась над мальчиком. Теряя сознание, он все еще пытался слабеющими руками отцепить тяжелые железные пальцы, сжимавшие горло.
Но пальцы вдруг сами разжались. Задыхаясь и кашляя, Павел вырвался из воды и не сразу понял, что происходит вокруг. Вода клокотала и плескалась от груды барахтающихся тел. Ребята, бросившиеся на выручку, теперь крепко держали Данилу. Рядом с Павлом по пояс в воде стояла Мотя и что-то кричала, размахивая руками. Потом он увидел Петра и Якова, вцепившихся в Данилу.
- Пустите, - хрипел Данила, - пошутил я... Ну, пустите...
Его не отпускали.
- Пустите... вода холодная...
Его повели к догорающему костру. Но вдруг он рванулся, прыгнул через тлеющие угли и побежал не оглядываясь, шелестя мокрой одеждой.
До самого утра никто не спал.
- Да что ж это такое?! - всхлипывая, говорила Мотя. - Да чего ж ему надо от тебя, Паша?
