Сначала Дронов отправил ему кассету с записью группы 'Завтра'. Альке ничего не говорил, дабы пощадить нервы девчонки. Нескончаемо долгих два месяца ничего не происходило. Дронов по-прежнему ежевечерне сходил с ума, ревнуя Альку к каждому посетителю ресторана мужского пола. Уже перестал надеяться на ответ Загоруйко, когда тот собственной персоной заявился в ресторан.
О его визите и Дронов, и Алька с музыкантами узнали лишь 'под занавес', когда ребята уже зачехляли гитары. Тем приятнее оказался сюрприз. Однако сам Дронов только тогда и понял, что натворил, когда Алька собралась в Москву.
— Аля, — пытался он ее урезонить. — Ты сошла с ума. Ты не можешь уехать в Москву без меня! Подожди немножко, совсем-совсем чуть-чуть, меня скоро переведут в Госкомспорт, и тогда мы поедем вместе. Еще всего каких-нибудь пару лет!
Возможно, Алька и прислушалась бы к его словам, стала бы дожидаться у моря погоды, в смысле, его перевода в Москву. Если бы… Ах, если бы не это извечное 'если бы'!
… За все время, прошедшее с момента их с Дроновым связи, Алька не думала о том, что разрушает чью-то семью. Вряд ли это можно назвать эгоизмом, а может, некоторая его доля и имелась в Алькином поведении. Но в большей степени это было связано с ее молодостью. Когда она познакомилась с соседом (очень, надо признать, своеобразно познакомилась!), ей хотелось от него одного — чтобы он ввел ее во взрослый мир, показал на деле, что же 'это' такое, что за тайна стоит за этим понятием, что весь мир, словно сговорившись, только и крутится вокруг 'этого'. Скорее всего, если бы не бездумный сиюминутный импульс Дронова, когда руки его словно бы сами собою потянулись в запретную Алькину зону, они никогда и не глянули бы в сторону друг друга иначе, чем по-соседски. Или пусть бы даже 'это' и произошло между ними, но сразу, в первый же день, когда им помешала Алькина мать. Быть может, согрешив разок, Дронов бы и не поглядел больше в Алькину сторону. Да и сама Алька, возможно, его бы возненавидела.
Но произошло то, что произошло. Алька была столь заинтригована, что ни о чем не могла думать. Единственное, что чувствовала — это дикое желание вновь ощутить на своем теле его теплые сильные руки. Где ей в том состоянии было думать о посторонней женщине, даже если она и была законной женой обладателя сильных рук? После же, когда отношения между Алькой и Дроновым не только зашли очень далеко, но и стали привычными, наличие Валентины не омрачало Алькину жизнь совершенно, поскольку Дронов и правда гораздо больше времени проводил с нею, нежели с семьей.
