Побочный эффект - Татьяна Туринская

– Простите, вам не помешает моя сумка?

Дама вежливо улыбнулась:

– Нет-нет, располагайтесь.

Ирина засунула сумку поглубже под кресло и присела, облегченно вздохнув: слава Богу, успела! Прикрыла на мгновенье глаза и тут же умиротворение на ее лице сменилось гримасой боли. Веки и губы сжались плотнее, резко обозначились скулы. Однако она быстро справилась с собой и вновь улыбнулась как ни в чем ни бывало:

– Чуть не опоздала. Всегда я так! К каким бы ухищрениям ни прибегала – все равно опаздываю. Не быть мне английской королевой!

И рассмеялась тихо, но звонко. Смех у нее был очень необычный, словно хрустальный и невероятно заразительный. Ирина знала эту свою особенность и умело использовала ее при любом удобном случае. Однако сейчас в ее планы не входило очаровать или умилостивить кого-нибудь своим смехом, теперь он был таким естественным, как несколько лет назад. Вот только в веселую хрустальность нынче вполне органично вплеталась грустинка.

Лайнер натужно загудел, завибрировал всеми фибрами своей железной душонки, и медленно, как-то тяжело, словно старая двухсоткилограммовая баба, неохотно покатился вперед, едва ощутимо подрагивая на стыках бетонных плит. Казалось, что от движения он просыпается, наливается силой, буквально на глазах превращаясь из толстой неуклюжей старухи в доброго молодца, играючи подбрасывающего двухпудовые гири на потребу любопытному люду. Скорость нарастала. Деревья, c любопытством выглядывающие из-за бетонной стены аэродрома, из отдельных представителей лесного царства превратились в сплошную зеленую поляну. Сила инерции вдавила пассажиров в кресла и, последний раз подпрыгнув на взлетной полосе, машина оторвалась от земли.

Ира снова зажмурилась. И вновь усилием воли заставила себя открыть глаза и улыбнуться.

– Боитесь? – спросила у соседки.

Та отрицательно мотнула головой, приветливо улыбнувшись при этом. Ее лицо было таким открытым, таким милым и обаятельным, что Ирина вдруг ощутила, будто уже давно знакома с нею, и почему-то помимо воли захотелось раскрыть перед незнакомкой душу. Казалось, что уж она-то непременно поймет Ирину, не вывернет ее слова наизнанку, не устроит никакой подлости.

– А я боюсь, – призналась Ирина. – Всю жизнь боюсь. И это притом, что мне очень часто приходится летать. Боюсь смертельно!

Короткая пауза вновь омрачила ее холеное лицо. Ирина сглотнула громко, стремясь справиться со страхом, и продолжила монолог:

– Вернее, боялась. Сегодня впервые в жизни не страшно. Теперь я наоборот хочу, чтобы то, чего так долго боялась, произошло. Покончить бы враз со всем этим…