— Один эскулап, которого обожает училка. — Чмокнула его в щеку. — Ты пахнешь хлоркой.
— А ты? — Понюхал-пошмыгал носом. — А ты мелом.
Засмеялись, теснее прижимаясь друг к другу.
— Я, наверное, сумасшедшая?…
— Не смею спорить…
— Но мне кажется, что мы здесь жили-жили, потом уехали и вот снова вернулись…
— Да, — неопределенно проговорил Павел. — Это хорошо, что еще сохранились островки…
— И на сколько этот остров нам? — Маша приподняла напряженное лицо.
— На время отпуска… папуаса… здесь прописанного…
— Понятно. А что потом? — устало спросила Маша.
— Будут другие острова, — сказал Павел. — Мы же в кругосветном плавании…
Маша села, потянула на себя одеяло, саркастически усмехнулась.
— Значит, будем переплывать с острова на остров?… На этих лодках? шлюпках? яхтах? — Выразительно ударила рукой по спинке кровати.
Павел страдательно сморщил лицо, тоже сел. Две тени, искаженные, отпечатывались на стене.
— Мария, нам же хорошо? Тепло, сухо, пахнет хлоркой и мелом. — Он пытался отшутиться.
— Мы будем как все, — тихо сказала она. — Мы будем жить, как живут эти тени…
— Маша, я тебя не понимаю! — В голосе раздражение.
— Они есть, эти тени, и их нет. — Приподняла руку. — Эй, подружка, привет? Маешься, мой свет?
— Маша моя, я сейчас сбегу, — пригрозил Павел.
— От нее? От себя? От меня? — грустно спросила.
— Мария, чего ты хочешь?
— Я хочу быть с тобой…
— Но у нас работа… у нас…
— Наша лодка дала течь, капитан, — задумчиво проговорила. — Нам мешают рифы, капитан…
Павел схватился за голову, замычал.
— Ооо! Ууааа! Я уже ничего не понимаю. Где я? Что со мной? Я сейчас повешусь на рее! Что ты предлагаешь?… Боцман, ты меня довел до белого каления!.. — Штормило в кровати.
Маша внимательно смотрела на взбудораженного любимого, потом опустила руку на его голову.
— Ну, все-все. Прости. Я сама не знаю, что делать. — Целовала в лоб, глаза, губы. — Ты у меня самый-самый терпеливый, самый добрый, самый надежный, самый нежный, самый красивый… Прости, просто я не хочу идти под дождь…
— У меня сегодня зарплата, — мычал Павел. — На карете с тобой… как принцессу… как…
— Прости меня, я просто не хочу под дождь… Не хочу под дождь… под дождь…
У подъезда притормозило такси. Из него выбрался Павел, глянул на тускло-дождливые окна родного дома. Поскакал через лужи… Вбежал в загаженный, исписанный углем подъезд. У лифта стояла хлипкая девушка лет двенадцати-тринадцати, жевала жевательную резинку. Открылись двери лифта. Девушка посторонилась.
