— Тебе это важно знать?
— Очень. И нужен планетарий — полная картина неба. Каков контроль в их атмосфере и выше?
— Так? А дальше как?
— Не знаю. Я предполагаю, но не сглазить бы.
…Пилли что-то напевала и играла на ковре с Сириусом. Она, лежа, замирала, а потом легонько шевелила пальцами, и тогда Сириус пулей вылетал из укрытия, легонько зубами хватал палец Пилли и тут же отпускал.
— Как небо? — спросила Пилли. — Что-то мне не верится, что ваш кольво ядовит, а вы им управляете.
— А нам не верится, — смеясь, сказал папа, — что кое-кто с легким сердцем разрешает вам иметь дома лабораторию.
— Ну… у нас многие ученые работают дома.
— Разрешает именно вам, — сказал папа.
— Пока лаборатория цела, — вскакивая с пола и смеясь, сказала Пилли, — со мной не так-то просто, я участник разработки новых космических кораблей…
— Вот он. — Папа ткнул пальцем в мою сторону. — Хотя по вашим меркам, ему всего семь лет, — ваш коллега, Пилли.
— Ну да?! — Похоже, это ее потрясло. — Каким образом?
— Он принимал прямое участие в конструировании нашего нового межпланетного корабля. Был даже руководителем научной группы, в которую входил я. Он был моим начальником, представляете?
— Какой ужас! — сказала она, смеясь. — А такие дети только у таких пап, как вы, да?
— Разумеется, — сказал папа, улыбаясь. — А если без шуток, у нас таких детей немного… но есть.
— И все-таки… ты ходишь на службу, что ли, а, Митя?
— Это было недолго. Просто учусь в особой школе.
— Гром небесный! — сказала Пилли. — Земля опасна!
— Не бойтесь, — сказал папа. — Вы же убеждены, что в военном отношении мы куда слабее и — в любом случае — не сможем добраться до вас. Кстати, Пилли, а есть в правительстве достаточно сильные политоры, — но не такие умные, как Горгонерр, — склонные не выпускать нас, а раз так, то по логике — убить.
— Теоретически, увы, да. Если говорить об уровне их ума и агрессивности из-за немотивированного страха…
В этот момент снова в трех точках заработал телефон, и папа, нажав кнопку коммуникатора, сказал:
— Да!
— Уль Владимир? — Это был голос Орика.
— Да, Орик. Рад вас слышать.
— Я лечу к вам, вас предупредили, что я чуть задержусь?
— Это не страшно, Пилли, мы и Сириус ждем вас.
— Удобно, если я прилечу со своей дочкой?
— Вполне. Даже желательно.
— Отлично! Спасибо! Пилли! — крикнул Орик. — Настрой стереовизор! Горгонерр! «…И этим пользуется, да, именно пользуется определенная часть наших сограждан. Но должна быть гражданская совесть. Я подробно говорил с капитаном улем Карпием, плюс то, что вы прочли в газетах. Уль Карпий посетил Тиллу-один и Тиллу-два. С ним был отряд геллов. Тиллиты проявили максимум лени, а разработки на местах, указанных ими, лежат на огромной глубине, условия сложны, и геллы без помощи тиллитов были не в состоянии делать эту работу быстро, при всем их желании (я заметил, как Пилли скривила губы). Без рабочих-политоров не обойтись. Наличие необходимых нам всем, подчеркиваю — всем, ресурсов — мало, финансовый баланс Политории таков, что, даже если политоры согласятся лететь работать на Тиллы, мы не сможем повысить их заработную плату, несмотря на то, что условия там сложнее, и даже на то, что и без того политоры-рабочие провели несколько забастовок, забыв об общих нуждах всей планеты. И есть сведения, что многие политоры отказываются лететь на Тиллы. Более того, спровоцированные частью политоров из родов разной древности, они вместе с последними покинули Тарнфил. Нечто подобное произошло и в таких городах, как Калихар, Ромбис и Лукус. Все эти несознательные, реакционные элементы объединились, они вооружены и передали по коммуникатору, что требуют повышения заработной платы, отказываются работать в рудниках и будут ждать наших решений, угрожая при этом военными действиями. Я, однако, по решению правительства, не объявляю военного положения, надеясь на совесть и разум моих сограждан. Внемлите же, политоры, голосу рассудка!» — Горгонерр поклонился в кадре, и передача кончилась. Помолчав, Пилли сказала:
