Век его не забуду - Сергей Евгеньевич Вольф

Я ждал приезда клоуна с нетерпением.

Нервы у меня были напряжены до предела, и я постоянно думал, что я скажу ему, когда он сойдёт с электрички, а я пойду ему навстречу и поздороваюсь за руку.

Он приехал во вторник рано утром.

Я пошёл ему навстречу, поздоровался за руку и так ничего и не сказал. Мне хотелось сказать ему что-нибудь доброе или что-нибудь очень смешное, но я ничего не придумал, хотя что-то и просилось во мне. Я просто поздоровался с ним за руку и отвёл его к автобусу.

Мы сели в автобус и поехали вдоль моря.

— А долго нам ехать? — спросил он.

— Нет, — сказал я, — что вы. Минут десять, никуда не сворачивая с шоссе. Слезем, а там и дача наша недалеко.

Больше мы не сумели поговорить. Он всё время смотрел на море, а я на саквояж у него на коленях. Я не знаю, что там было, а на нём самом ничего странного не было; серые брюки и рубашка в полосочку. Нос у него был красный сам по себе и чёрные волосы. И было ему лет сорок, как папе.

Неделю назад заболела моя бабушка. Она не то чтобы заболела и лежала, нет — она по-прежнему ходила по даче и так же, как и раньше, готовила нам поесть. Но по ночам она бредила часто, и у неё был жар. А утром долгое время она не замечала меня, и лицо у неё было очень грустное.

Она бредила по ночам о клоуне, а утром всё время что-то говорила и хвалила их, клоунов, за весёлый нрав, за шутки и всё жаловалась, что уж очень давно она не смеётся, а всё скучает.

Отпуск у папы с мамой ещё не начался, они приезжали к нам на дачу только с субботы на воскресенье, и я им ничего не сказал.

Я скрыл от них всё о бабушке и как-то раз рано утром сказал бабушке, что до обеда уезжаю на рыбалку, а сам сел в электричку и поехал в город, в цирк.

Народу перед цирком было полно, и я всё боялся, что билетёрша, когда я с ней заговорю, будет гнать меня, будто я собираюсь прорваться.

— Пожалуйста, — сказал я, — могу я повидать клоуна?

Она засмеялась, позвала кого-то и сказала:

— Вот он идёт.

Ко мне вышел человек и поздоровался со мной за руку.

Зачем бы я стал не верить билетёрше или переспрашивать его самого, клоун ли он. Я просто всё ему рассказал о бабушке, и он обещал приехать.

— Нам выходить, — сказал я ему.

Мы вышли и направились к нашей даче. Я хотел помочь ему нести саквояж, но он поблагодарил меня и сказал, что лёгкий, легче не бывает.

Вскоре мы пришли.

— Бабушка, — сказал я, волнуясь, — к нам приехал… клоун!

— О, как хорошо, — сказала бабушка, вдруг улыбнувшись. — Вы правда клоун?