— Забирай,— сказал он.— Пока я добрый...
— Можно? — оживился Валерий.— Я тебе все до копейки отдам.
— Конечно.— Колюня глянул куда-то вдаль внезапно заблестевшими глазами,— За кино же ты полностью рассчитался...
Кате не нравился их разговор.
— Нет, у тебя есть температура,— повторила она. Привстала и прохладными, мягкими, как лепестки розы, губами прикоснулась к Колюниному лбу.
Валерий к тому же месту приложил руку,
— Совершенно холодный.
— Сам ты холодный...— Она снова хотела дотянуться до Колюни, но Валерий, дернув ее за руку, не дал.
— Ты чего? — смерила она его взглядом.
— А я тебе по дороге объяснял. Или я, или... сама знаешь, кто.
Колюня лежал под одеялом не шелохнувшись. Они ссорились! Из-за него...
— Как ты разговариваешь со мной?! — возмутилась Катя.
— Не нравится? — Волевой подбородок Валерия затрясся.— Тогда я ухожу!
— Я и не звала тебя сюда, сам напросился...— сказала она вслед.
Валерий хлопнул дверью с такой силой, что дух мести сорвался с гвоздочка и упал.
— Жуть какая,— сказала Катя про маску, вешая ее на место.— А глаз не оторвешь.
— Нравится? — Колюня от нее не мог глаз оторвать. Белый берет очень шел к ее темным волосам. В нем она была вылитым олененком.— Хочешь, возьми себе на память.
— Что ты! — смутилась она.— Я сказала без всякой задней мысли.
— Ну, говорю же, возьми!..
Она поглядела в окно и сказала:
— Я пошла, ладно?
— Сядь! — скорее приказал, чем попросил он.— Что ты на праздники делаешь?
— Еще не знаю...
— С родителями будешь отмечать?
— Вряд ли...
— Давай вместе отметим. У меня есть приятель. Севка Барсуков. Он со своей девчонкой придет. Посидим, послушаем музыку...
— Валерку, я поняла, ты не позовешь?
— А ты уже соскучилась по нему?
Она ушла от прямого ответа.
— А почему ты думаешь, что я подойду вашей компании?
— Потому что ты естественная девчонка. Что думаешь, то и говоришь. Не строишь из себя, как, например, Светка. Короче, с тобой легко...— Колюня сам себе удивился. Никогда еще и ни с одной девчонкой он не разговаривал так запросто и так уверенно! Он даже в собственном голосе уловил незнакомые ему нотки...
Малышева недобро усмехнулась.
— А я-то думала, Рублев, ты еще совсем мальчик. А Валерка, выходит, прав.
— Дальше говори...
— Думала, мы можем быть с тобой друзьями...
— А что? Нет? — Только сейчас Колюня услышал хрипы. Но не в легких, в сердце.— Можем. Но без него, понимаешь?
— За счет Валерки — никогда. Я его люблю. Слышал это?!
Она встала, бросила духа мести и пошла к дверям.
