Из-за девчонки - Иван Иванович Зюзюкин

Рано утром первого сентября Рублев глянул в окно: неба затянуло чем-то похожим на грязноватую марлю. Уже собрался в школу, и — здрасьте! — пошел мелкий, угнетающе беззвучный дождь. Пришлось срочно надевать нейлоновую куртку с капюшоном, которую прислали с оказией дорогие родители. Куртка ему активно не нравилась: траурно-черная, с белыми иероглифами на спине. Ходи и думай, что там написано...

Но вот он вышел из дома (с ума сойти какого длинного, прозванного поэтому «китайской стеной»), и на душе стало немного легче. Не одному ему топать по такой мокреди. Из всех шестнадцати подъездов валил учащийся народ — от бодреньких зародышей из первых классов до высоченных, чуть ниже Останкинской телебашни десятиклассников... Бон и Севка Барсуков, дворовый его приятель, на что лентяй несусветный, и тот решил сегодня не опаздывать. Что значит первый день учебы.

Салютнул Севке рукой.

— Как жизнь?! — издалека спросил Барсуков.

— В полосочку,— уклончиво ответил Рублев и подался в свою сторону.

Они с Севкой учатся в разных школах. Его, Рублева, родители устроили в специальную. Нижайший поклон им за это...

Около школы сиротливо мокли жиденькие березки — детища весенних воскресников. Под скатами крыши, недовольно потряхивая головами, сидели голуби. А в самой школе уже происходило могучее коловращение классов. На всех этажах и лестничных переходах стоял невероятный гвалт. Говорили сразу все, и все при этом друг друга слушали.

Что-то крича, бегали, сплачивали ряды учителя. Они широко открывали рты, но их, как в немом кино, не было слышно... Из-за непогоды линейку решено было проводить не во дворе, как обычно, а в самой школе. Пришлось ученические ряды вписывать в прямоугольник холла, фланги распределять на втором этаже.

— Восьмой «А» строится у раздевалки! — услышал Рублев и нехотя стал пробиваться сквозь галдящую, смеющуюся толпу к своим.

Весь его сурово-снисходительный вид как бы отрезвлял: чему радуетесь, как папуасы? Сегодня попрыгаем, почешем языки, а уже завтра застонем от учебной перегрузки. Набавили часов по английскому. Ввели факультативы по истории, литературе. Перспектива такая, что не разгуляешься...

Он не выспался и был не в духе. Лег поздно: в последний день каникул до одури крутил любимые диски и записи. А в четыре утра его разбудил телефон. По леденящему душу вою в трубке догадался, что разговор будет вестись через спутник. Пока операторы двух материков искали место, чтобы скрестить свои радиошпаги, он придавил телефон ухом и уснул.