Дыша с наслаждением, чувствуя легкое опьянение, впечатывая в податливый снег свои стариковские боты, я не спеша направился через просторный школьный двор.
На улице возле самой калитки маячила в темноте одинокая женская фигура. И я удивился: Евгений Иванович давно ушел из школы, почему же молодая жена ждет его? Кто же, кроме нее, будет еще тут дежурить.
Женщина потопталась, нерешительно двинулась мне навстречу. И тут я узнал- ба! - да это Тося Лубкова!..
Низкое, без просвета небо. Кряхтение оседающих сугробов. Звон капели. Окоченевшие за зиму ветви деревьев, казалось, шевелятся, с хрустом, с болью, с натугой расправляются, пробуют силы. Как змея, меняющая кожу, тайком, в одиночку, наглухо скрытая сырой тьмой, перерождается земля. Изнеможение от избытка сил, мучение, наслаждение - счастливые корчи взбудораженного мира. И в этом мире - она, со своими тревогами, со своей смятенностью. Пришла. Ждет. Кого ждет? Всего десять минут назад по этой дорожке прошагал Саша Коротков. Она ли спряталась, он ли отвернулся? Ждет. Кроме меня и Саши, в школе не было никого. Похоже, ждет меня.
- Тося - ты?
- Анатолий Матвеевич! - Голос прозвенел и сорвался.
Я взял ее за локоть, как можно спокойнее, как можно будничнее сказал:
- Тебе куда?
Пошла вместе.
Приходилось часто обходить стынувшие на снегу лужи. Среди капели и таинственных шорохов звук наших шагов был неестественно громок и груб. Кто-то далеко за дворами, на другой улице басом прокашлялся.
- Анатолий Матвеевич, это вы ко мне Короткова подослали? - спросила Тося с вызовом.
- Нет, не я.
- Сам пришел кланяться?
- Весь класс послал его.
- Не верю! Всем не верю!
- Ты пришла, чтоб сказать только это? Так я это уже и раньше от тебя слышал.
- То я для Короткова и для всех - святоша, то подкатываются - мол, счастья тебе хотим, мы тебе товарищи...
- Разве можно упрекать людей за то, что они в конце концов стали думать правильно?
- Успокаиваете, а я...
- Что - ты?.. Договаривай.
- Сами знаете.
- Не веришь?
- Да, не верю.
- Тебе тяжело, если тебя оскорбляют, а почему оскорблять других ты считаешь своим правом?
- Кого же я оскорбила?
- Скажем, меня.
- Вас?!
- Упрямо долбишь: не верила, не верю, не буду верить! В прошлый раз даже бросила: не за что верить, мало хорошего сделал. Предположим, хотя и заботился, чтоб тебя учили, но мало этого, недостаточно! Однако и плохого я ничего не сделал. Или я к тебе придирался, был несправедлив, когда-нибудь наказывал без причин, клеветал на тебя, обманывал?
