— Это верно, не отрицаю, я сказал: «Давай проучим Машкова, прокатимся на его рысаках». Но ведь от слов до дела долгая дорожка. Я спьяну куражился, а вот взялся бы за вожжи и вправду — как знать…
— Однако вы с Сабанеевым сразу после ваших слов вышли на улицу и подошли к коляске. Разве не с намерением «прокатиться»?
— Да, верно, вроде так… И не совсем так… — Чистякову, казалось, было досадно, что следователь его не понимает. — Я ведь когда мимо Машкова шел, смеялся, и когда к коляске подошел, и когда Сабанеев уже на козлы полез… Как бы вам объяснить… Все еще мне казалось — мы шутим, пугаем Машкова. Вот крест святой — делать-то дело до последней минуты я и не помышлял.
— Значит, в последний момент остановиться не смогли?
— Значит так, — тоскливо махнул рукой парень. — Говорю же, бес попутал! Прямо толкнул меня на козлы!..
Петрусенко интересовался личностью своего собеседника. Чистяков был коренной саратовец, родом из работящей, мастеровой семьи. Рано отдан в ученики бондарю — двоюродному дяде, только-только завел собственное дело. Был еще холост, смирного нрава, не лидер, наоборот: легко поддавался чужому влиянию… Сколько таких, по сути, славных, но недалеких молодых людей успел уже повидать Петрусенко! От глупого бездумства, или из желания угодить приятелю, или просто покрасоваться своей удалью — все равно отчего, но легко попадали они в криминальные истории и оказывались за тюремными воротами. Как правило, бывали при этом сильно пьяны. Очнувшись и протрезвев — убивались-каялись, но исправить сделанное оказывалось невозможно. Не раз Викентий Павлович с тоской думал, глядя на испитые молодые лица, что гибнет главная сила и опора нации — мастеровые, рабочие люди! Почему? Какая безысходность гнетет их? Ведь столько дел в стране, столько возможностей для умелых рук! Может быть, причина в усилившемся в последние годы расслоении общества? Неприкрытый, давящий блеск богатства одних и отупляющая обыденность других… Обыденность, в которой почти каждый шаг — неразрешимые проблемы… Как знать, не был ли тот ужасный, кровавый катаклизм трехгодичной давности попыткой этих людей вырваться из засасывающей обыденности, где пьянство — единственный уход от нее? Вырваться, спасти себя! И стоит ли все сворачивать на группу террористов, финансируемых Европой? Не все так просто…
Вот и сейчас перед ним сидел такой в общем-то славный парень, допившийся до того, что черти стали мерещиться. «Бес попутал!» — вновь и вновь повторял, вытаращив глаза, арестант. И что-то в его интонациях, в неподдельном испуге заставляло Петрусенко думать: нет, для этого парня «бес», который его попутал, — не только образное выражение. Немигающий взгляд, капельки пота над верхней губой, мелкая неуемная дрожь… Он словно воочию видел самого беса! Но ведь и сам Петрусенко почти убежден в реальном облике той самой нечистой силы. Не для того ли через всю страну везли сюда, в Харьков, Чистякова, чтобы следователь смог убедиться — «бес» и в самом деле приложил руку к тому несчастному случаю (а может, и умышленному?) в Саратове…
