— А вот мы и прокатимся на его коляске! — озорно засмеялся Чистяков. — Пусть себе хлебает суп с требухой, а мы на его рысачках!..
Сабанееву фантазия приятеля очень понравилась.
— А то! Промчимся с ветерком! Не зазнавайся, брат, перед своими!
На нетвердых ногах они прошествовали к выходу, а проходя мимо Машкова, захохотали. Тот лишь молча зыркнул в их сторону и склонился над дымящейся тарелкой.
Дальше было ясно. Двое пьяниц, не совладав и вправду с мощными жеребцами, пронеслись по переулку, вылетели на простор и, грохоча по булыжникам, налетели на переходящего через площадь к отелю Каретникова. Не останавливаясь, кони понесли коляску дальше, въехали на другую улицу и, резко повернув за угол, грохнули коляску об стену дома. И только тогда стали. Чудом уцелевшие, но совершенно обалдевшие угонщики далеко не смогли уйти: городовой и подбежавший на его свистки дворник схватили их, пытавшихся спрятаться, во дворе того же дома. На допросе в полицейской части они ничего не отрицали. Да и свидетелей было достаточно: половой из трактира краем глаза разглядел в окно, как, выйдя, они пошли прямо к коляске, выбежавший на грохот копыт Машков не мог не узнать рыжую шевелюру Сабанеева; да и на площади, хоть и немного, но все же оказались люди, все видевшие.
* * *
…Судя по всему, до ареста Чистяков был краснощеким, добродушным малым, полноватым, веснушчатым, озорным. Теперь же, резко похудевший, с обвисшими складками кожи на щеках и шее, он смотрел тускло, одичало. Скоро доброжелательная обстановка кабинета подействовала на него, и как только Петрусенко заговорил о его преступлении, арестант расплакался, как ребенок. Слезы ручьями текли по его щекам, а сам парень, утирая их ладонями, шмыгая носом, говорил взахлеб:
— Господин следователь! Ведь никогда в жизни даже за грубое слово не привлекался! На что силен был, а даже на кулачках не дрался, право слово! А тут сразу в убийцы!..
— Тяжело вам в тюрьме?
Чистяков размазывал слезы по щекам, плакал не стесняясь.
— Если жив останусь, выйду на волю, в рот поганого зелья не возьму! Ведь до чего дошло — сам дьявол примерещился! Сколько раз от людей слышал и сам говорил: «Бес попутал!» Думал, так… слова. А вот попутал же, он сам, бес!
Викентий Павлович налил в стакан чаю, позвенел ложечкой, подвинул арестанту.
— Попейте, успокойтесь… Вы говорите: «Бес попутал», а ведь именно вы, Чистяков, предложили товарищу угнать лошадей, прокатиться?
То ли горячий чай хорошо подействовал на Чистякова, то ли он сам сумел взять себя в руки. Но отвечал уже спокойно, даже задумчиво.
