- У меня тоже нет, да недавно случайно узнал, что его года два назад за картами так отлупили за мухлеж, что родимый в больницу попал!
- Учтем. Но у нас ведь игра копеечная...
- Э-э, Илья Иванович! Настоящий шулер передергивает, даже когда со слепой родной бабушкой играет!
Яров засмеялся и уже прихлопывал дверцу машины, когда Широков, тоже улыбаясь, сказал тихо и внятно.
- Я бы не советовал вам, Илья Иванович, ночевать в своей табачке. Простудитесь, да и пьяный шофер опять наехать может...
Яров ответил сразу, не думая.
- Я там не ночую.
- Да? - по лицу Широкова скольнула недоверчивая улыбка. - Тогда мне это только показалось.
Яров закрыл дверь автомобиля и дал газ.
Значит, так оно получается - Широков знал больше чем говорил. И мечтать заполучить его в союзники было вздорным делом. Скорее - наоборот.
глава 2. Очная ставка
Ему казалось, что его погрузили в кипяток. Булькающий черный кипяток, который прожигал уже сгоревшую кожу до костей. В раскаленной черноте ничего не было видно и он не мог понять, где находится. Боль ударила по сознанию и он заставил себя вспомнить собственное имя. "Яров Илья Иванович." Кажется, так. А может быть это было не его имя. Боль во всем теле блокировала память, а темнота перед глазами пугала. Он попробовал шевельнуться и жар внезапно спал. Почти тот час, без перехода стало нестерпимо холодно - тело погрузилось в ледную воду.
"Я, все-таки Яров, именно Илья Иванович." - наконец утвердился он в единственной мысли, которая выныривала на поверхность сознания. Он решил, что лучше попробавть задавать себе простые вопросы и давать прямые ответы, чтобы осмыслить происходяшего.
Ты где?
Не знаю.
Ты мертв?
Не знаю.
Пошевелись.
Я связан.
Руки и ноги?
На глазах повязка.
Очень больно?
Уже полегче. Где ты был в последний раз?
В шашлычной. Нет. Дома.
Где твой дом?
В Москве. Нет... Здесь.
Где здесь?
Не помню. Нет. Паршивая квартира. На втором этаже. Щелковск-7
Маховик памяти дал первый судорожный оборот и раскрутился. Туманно, но последовательно Яров вспомнил, как вернулся домой, начал готовить себе обед, прикинул, что поедет в Москву повидаться с сыном, подошел к окну и глянул во двор.
Внизу, на тротуаре стоял темный микроавтобус. Из его дверей вышли трое или четверо человек. Один - сильно хромал. Даже сверху Яров узнал Хлебникова. Хотя он был без маски. Компания двинулась к парадным дверям. Яров запаниковал. Он знал, что вниз путь уже отрезан, а побег на крышу перекрыт на пятом этаже стальным люком с двумя замками. Из мышеловки не было выхода. Он вбежал в комнатушку. Листок бумаги и авторучка оказались под рукой. Он быстро написал: "Рол! Меня схватил Хлеб". Записку надо было спрятать, но так, чтоб нашли легко. Сунул под подушку. Выскочил на лестничную площадку и захлопнул за собой дверь. Снизу уже поднимались двое. У них были какие-то странные трубки в руках. Пролетом ниже ковылял хромающий человек - Хлебников. Яров метнулся наверх. Вспомнил, что в квартире остался пистолет. Поздно возвращаться. А можно было отстреляться. Наверное. Его загнали на верхний этаж. На лестнице, во всем доме было удивительно тихо. Стучаться в чужие двери не было смысла. Оба уродливых парня мерзко улабались. Подняли свои тонкие трубки... Какой-то блеск... Хлопок... Укол в шею и лицо...Боль... Мучительные позывы на рвоту... Всё. Мрак. Боль.
