— И красивая? Познакомься обязательно!
— Ох уж, — говорю, — эти мне знакомства… Надоели. Не знаю, куда деваться.
— Что, осаждают?
— Осаждают.
— И я, наверно, одна из осаждающих?
— Нет, что ты! Скорее, я по отношению к тебе один из осаждающих.
— Меня никто не осаждает… кроме тебя.
Не знаю, что и сказать. И верится и не верится. Сразу в голову вернулась желанная идейка, что Витька, мол, так, забытый друг.
Разговор вернулся (мы начали его еще сидя в троллейбусе) к скорой моей службе в армии (хорошо бы остаться служить в Перми). Она вроде «за».
Заговорили о Вовке. Он идет в институт. Если не сдаст, возьмут в армию.
— И ты будешь жалеть?
— Конечно, ведь как-никак он мой будущий муж…
— Да?
Я выдавил из себя этот вопрос, просто выдавил. Я не мог говорить. Как — Вовка? Ведь у нее же есть Витька! В голове страшный сумбур. И пустота. Никаких мыслей, ничего, только — ужас. Неотступпый.
— Серьезно?
— Да нет… Это наши родители так издавна решили, когда меня еще не было.
Не верю, не хочу верить, не могу поверить, не знаю, чему верить!
— Нет, ты это серьезно?
— Нет, это шутка.
— Добрая шутка, да?
— Ну, а если б и серьезно, то что? (Нет, вы слышали: «то что?»!)
— Мы с ним поссорились. Он поссорился с одним там парнем…
— С Витькой?
— Да.
И опять я отключил свой рассудок:
— Надо будет и мне с ним поссориться. А?
— Ну и что? Пожалуйста! Он, знаешь… Ему это все равно. Он даже и внимания на это не обратит.
Ясно, господи? Очень все ясно. Она любит Витьку, ждет его, и Витька вполне прав, что верит ей, надеется на ее любовь. И я от этого еще больше люблю ее. Она ждет, она любит и ради этой любви готова на все: на ссору, на разрыв дружбы. Какая же она хорошая девчонка!
…Сейчас сижу в теплушке. Люська с бригадой, наши «землепроходцы», грызут землю: последние метры траншеи с этой стороны цеха. Наверху еще много «копоти». Внизу осталось выкопать под резервуар для отстойника. Завтра придут каменщики — Ахмадулин, Чекуров, Фофанова. Сразу же начнем ставить колодцы.
За окном у тепляка мудрят над домкратом наши крановщики — Петро с Иваном. Киров (его все зовут по фамилии, Иосифом Петровичем величают редко) дает свои «весьма ценные указания». Он умный человек и работяга. Два его «наемных» товарища — Саша-бульдозерист (все его так зовут, хотя ему уже за пятьдесят) и Николай — любят посачковать, особенно последний.
Только что заходила Маша — та самая, которая «красивая и молодая». Поморгали друг другу, поулыбались. Она болтушка. Несет без умолку. Зашли Киров и Николай. Кран у них с монтажа колонн забрали под выгрузку: пришло два вагона с железобетоном.
